Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

Четверг, 30 апреля 1942 года

Ночь тихая, погода не изменилась, холодный ветер с северо-востока, но менее сильный. Сегодня был еще один очень напряженный день на работе… Здесь работа просто кипит. Мы возвращаемся домой совсем поздно, предварительно заглянув к товарищу Смаалдерсу, чтобы съесть несколько тарелок превосходного горохового супа, хотя и без костей. Завтра мы будем находиться в режиме ожидания и в готовности к действиям, тогда как рабочие на нескольких крупных заводах, таких как «Веркспоор», а также голландские докеры будут уволены и отправлены на трудовую повинность в Германию. Это уже вызвало много волнений на заводах. В ходе чудовищного судебного процесса против кучки воров и дилеров, укравших миллион продовольственных карточек, восемь главных подозреваемых были приговорены к смертной казни, которую они заслуживают.

Суббота, 2 мая 1942 года

Ночь тихая. Утром прошел небольшой дождь, но позже прояснилось. Ветер с северного на западный. Обнаружилось, что есть друзья евреев, которые тоже хотят ходить со «Звездой Давида». Сегодня мы поймали одного такого шутника.

Элизабет ван Лохейзен, хозяйка бакалейной лавки, г. Эпe

Воскресенье, 3 мая 1942 года

Сегодня утром Гер[69] пришел в церковь с еврейской звездой на груди. Я беспокоилась насчет того, что он слишком сильно рискует. Я готова отправиться в тюрьму за свои убеждения, если это необходимо, но чувствую, что эта акция не очень-то помогает. Если бы так поступали все, возможно, это произвело бы какое-то впечатление, но таких крайне мало. Когда я разговаривала с ним сегодня вечером, он сказал, что сегодня днем снял этот знак, потому что одна из внучек доктора Лоффа уже была арестована за то, что носила его. Мне трудно понять, что же делать.

Понедельник, 4 мая 1942 года

Сегодня день был полон переживаний. Впервые мы услышали сообщения о казнях: 102 офицера и представителя интеллигенции. В газетах пишут о семидесяти двух, но мы узнали, что в Брабанте расстрельная команд убила еще группу людей. Семьи жертв были проинформированы по телефону о том, что приговоры приведены в исполнение. Эти люди, кажется, занимались незаконной деятельностью. В газете это назвали «черным днем». Выступая по радио, Макс Блокзейл[70] сказал: «С 14 мая мы продолжаем жить так, как будто нет ни войны, ни оккупации. Но этим летом все станет по-другому и мы наконец заметим, что идет война». Сегодня по всей стране прошли массовые аресты[71].

В городе Эпe член парламента (ван Стин, Социал-демократическая рабочая партия) был задержан, но позже той же ночью его отпустили, потому что у него случился сердечный приступ. Другие члены парламента, такие как Йокес, Краненбург, Бэннинг и так далее, а также врачи, пасторы, юристы (все – представители интеллигенции) также были взяты в заложники. Что это все предвещает?

Среда, 6 мая 1942 года

Сегодня вечером королева снова выступила по радио с речью, посвященной тем, кто был казнен. После этого она предупредила нас, что пользоваться телефоном небезопасно, что возможно прослушивание и что письма также могут вскрываться. Кроме того, она сказала, что мы должны проявлять осторожность в своих разговорах в общественных местах. Она добавила также, что придет время – и Голландия снова возродится.

Ина Стюр, сотрудница канцелярии управления завода, Амстердам

Вторник, 5 мая 1942 года

Офицеры, матросы и мичманы обязаны немедленно явиться для получения повесток о мобилизации. Их всех задержат. Похоже, в конце концов за решетку посадят всех трудоспособных мужчин.

Пятница, 8 мая 1942 года

Издали новые правила. Компании «Веркспоор» придется отправить сотню человек на работу на фабрику «Борзиг» в Берлине. Сотня неженатых мужчин в возрасте от двадцати одного года до сорока лет. Сколько из них когда-нибудь вернутся? Это чрезвычайно опасно. Они должны прибыть туда до праздника Вознесения, который наступит через шесть дней. И евреям больше не разрешается вступать в брак с мужчинами и женщинами из числа христиан. Им даже не разрешается вообще подавать заявление на получение какого-либо свидетельства о браке, если только в этом нет острой необходимости.

Воскресенье, 10 мая 1942 года

Прошло уже два года с тех пор, как началась война. О, как бы мы были безумно рады и счастливы, если бы только снова наступил мир! Так много семей уже потеряли одного или нескольких человек погибшими или отправленными в трудовые лагеря! Вчера опять были расстрелы. На этот раз расстреляли семьдесят два человека, большинство из них – из [города] Наарден или же из этого района. Семь человек, к счастью, были помилованы и вместо смертной казни получили пожизненное заключение. Мы надеемся, что нам не придется ждать освобождения еще два года.

Элизабет ван Лохейзен, хозяйка бакалейной лавки, г. Эпe

Вторник, 12 мая 1942 года

Ходит много разговоров о том, что Мюссерт[72] вступит в должность на этой неделе. Атмосфера везде напряженная. Многие женщины из НСД в западных районах переехали в близлежащие деревни. Блокзейл, выступая по радио, заявил: жаль, мол, что им пришлось так поступить, но таким образом он, по крайней мере, признал очевидные факты, что такое происходит на самом деле. Они, должно быть, боятся беспорядков или вторжения. Надо признать, в воздухе витает какое-то напряжение. За последние недели британские королевские ВВС подвергли бомбардировке несколько немецких городов, включая Аугсбург и Пльзень. Они проделали отличную работу. Американцы уже второй раз бомбили Токио.

В Амстердаме шесть человек были расстреляны за какую-то аферу с продовольственными талонами. Эти немцы так легко расстреливают! Но голландцы, по крайней мере, сохранили чувство юмора. После введения правила о «Звезде Давида» они стали называть Йоденбреестраат «Млечным Путем». Площадь Ватерлооплейн теперь они называют «площадью Этуаль», а Амстердам-Зюйд – «Голливудом».

Инге Янсен, домохозяйка, Гаага

Четверг, 14 мая 1942 года

День Вознесения Господня, последний день с Мильдой[73], как ужасно, что я теперь останусь здесь одна! Мы обе плакали, расставаясь. Она просто разбаловала меня. Она такая милая! Я просто не могу себе представить, что ее здесь и в самом деле больше не будет. Она была такой надежной помощницей в доме! Сегодня днем я поела пораньше и пошла в кино на «Вохеншау»[74].

Пятница, 15 мая 1942 года

К счастью, у меня появилась новая уборщица, Дьен… Она была сегодня со мной весь день. Вим угостил меня в «Ленсвельде»[75] вкусным обедом. Он сказал мне, что разные люди выспрашивали у него, почему он поддерживает с нами связь. Анс настроена настолько антинемецки, что больше не хочет иметь с нами ничего общего! Увы, есть тысячи людей, которые тоже придерживаются такого мнения.

Суббота, 16 мая 1942 года

Действующих военнослужащих действительно держат в разных казармах! Я была очень удивлена, потому что никак не ожидала такого. Примерно 2000 человек были арестованы. Кроме того, просто безобразие и позор, что так много голландских офицеров (40) нарушили свою клятву, которую они дали оккупационным властям. Что же после этого винить Германию в том, что она больше не доверяет нашей армии! Настроение в стране ужасное, везде ощущается огромная ненависть. Как мы вообще сможем прийти к положительным результатам, имея столько проблем? Те из нас, кто имеет благие намерения, очень страдают.

Воскресенье, 17 мая 1942 года

Адриан рано утром уехал с ван Стокумом на присягу Мюссерта рейхсфюреру Гиммлеру в зоосаде[76]. Я пошла на парад на Де Плаатс[77]. Оказывается, у большинства наших солдат очень плохая выправка. Немцы маршируют намного лучше, а также выглядят здоровее и сильнее. Старалась не встречаться там с Кохами, насколько это было возможно. Затем мы отправились с Мис ван Стокум в зоосад, чтобы послушать там выступления и посмотреть, как приводят к присяге Фельдмейера[78], нового командира.

Я немного поговорила с Сиэпом[79]