Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

«Лагес постоянно говорил мне, что он недоволен ведомством Баккера, – вспоминал Курт Деринг. – А все потому, что Баккер всегда работал слишком самостоятельно и разрабатывал дела, которые он заранее со мной не обсуждал»{96}.

Вилли Лагес и после войны жаловался на неподчинение Доуве Баккера. «С самого начала работы Службы политической разведки и контрразведки все пошло не так, как я надеялся», – говорил он. По его утверждению, «неприятные отношения» между ними сложились из-за того, что «Баккер не хотел подчиняться моим приказам» и «хотел сам руководить своим подразделением»{97}.

Напряженность нарастала, и «ведомству Баккера» оставалось существовать недолго. К февралю 1942 года Вилли Лагес предложил работу на Эутерпестраат, в немецкой Службе безопасности, почти всем детективам Доуве Баккера, переманив их у него, а затем предложил слить Службу политической разведки и контрразведки со Службой безопасности. Баккеру Лагес пообещал, что у того будет в немецком офисе свой собственный стол.

Разочарованный Доуве Баккер обратился к начальнику голландского полицейского управления Сибрену Тюльпу и попросил освободить его от должности руководителя Службы политической разведки и контрразведки. Сибрен Тюльп, однако, удержал его на этом посту, и Доуве Баккер продолжал проводить расследования, правда, с весьма ограниченной по своей численности командой. Вскоре, однако, стали распространяться слухи, что он излишне применяет физическую силу к подозреваемым. Вилли Лагес позаботился о том, чтобы в сентябре 1942 года «ведомство Баккера» было официально закрыто.

«Это окончательный вердикт, – записал Доуве Баккер в своем дневнике, – а также конец многим иллюзиям».

* * *

Тем временем Сибрен Тюльп открыл через дорогу, на Ньюве Доленстраат, дом 13, еще одну новую структуру – Амстердамское бюро по делам евреев. Это подразделение, созданное в июне 1942 года и возглавляемое «ярым антисемитом» Рудольфом Вильгельмом Даменом фон Бухгольцем, по данным историка Ада ван Лимпта, стало крупнейшим из всех специализированных полицейских подразделений, созданных на территории Голландии весной и летом этого года, поскольку нацисты начали координировать планы по решению «еврейской проблемы» с голландской гражданской администрацией.

Как объяснил Ад ван Лимпт, создав специализированные подразделения для проведения арестов среди евреев, голландская полиция, которой не хотелось принимать в этом участие, тем самым «сохранила свои руки чистыми». В свою очередь, созданные подразделения могли действовать практически безнаказанно непосредственно в интересах немецких оккупантов, и, по утверждению Ада ван Лимпта, их сотрудники воспользовались этим, чтобы в полной мере проявлять свои садистские наклонности.

Историк развития полицейских сил Гуус Меэршок, однако, писал, что разделение полицейских сил в конечном счете не имело большого значения, потому что «обычные голландские полицейские» также выполняли большой объем грязной работы. Они также занимались задержанием евреев, следили за тем, чтобы те выполняли требования о депортации, реквизировали их дома и вывозили их имущество.

«В принципе, если заняться простыми подсчетами, то можно с уверенностью сказать, что по меньшей мере две трети сотрудников полиции Амстердама участвовали в арестах евреев и тесно сотрудничали с оккупационным режимом в их депортациях», – рассказал мне Гуус Меэршок. Вилли Лагес в своих показаниях после войны также подтвердил, что без участия голландской полиции не удалось бы задержать и десяти процентов евреев в стране{98}.

Голландская полиция с течением времени применяла все более жесткие нацистские правила. Еврейских детей исключали из государственных школ и загоняли в наспех построенные сегрегированные учебные заведения. Еврейских служащих увольняли с работы, у еврейских специалистов отзывали лицензии, еврейские компании закрывали, а их товары либо продавали за бесценок, либо передавали «арийским управляющим», которые забирали всю выручку от ее продажи себе. Евреи больше не могли иметь в своем распоряжении велосипеды, радиоприемники или телефоны.

Им было запрещено пользоваться общественным транспортом. Им разрешалось посещать магазины только с 15:00 до 17:00, и они должны были до 20:00, когда наступал комендантский час для еврейского населения, находиться в помещении. Евреи должны были класть все свои деньги и активы в один банк, и им разрешалось единовременно снимать со счетов всего 250 гульденов. Любые другие деньги или ценности могли быть конфискованы.

В апреле 1942 года было объявлено, что евреи в возрасте старше семи лет должны носить «Звезду Давида» – желтую шестиконечную нашивку размером с ладонь взрослого человека со словом «еврей» посередине. Еврейский совет был вынужден провести раздачу этих нашивок со строгими инструкциями, как их правильно размещать: «Звезда Давида» должна была быть четко видна на левой стороне груди любой верхней одежды.

Все эти меры обеспечивались голландской полицией.

Часть II

Преследования и депортация

Апрель 1942 года – февраль 1944 года

Глава 6

«Так трудно понять, что же делать»

Апрель – декабрь 1942 года

Инге Янсен, 36 лет, домохозяйка, Гаага

Воскресенье, 26 апреля 1942 года

Этим утром я укрылась в гостиной наверху и немного отдохнула там, прежде чем заняться кое-какими хозяйственными делами. Во второй половине дня послушала очень длинную, проникновенную речь фюрера. Как, должно быть, ужасно тяжело приходилось немцам в России и какая это была ожесточенная борьба! Все это такое горе для Гитлера! Это сущий ад для него.

Адриану стыдно, что он так отчаянно мечтал об отпуске. Все больше и больше людей сбегают из Гааги, и я едва могу выразить словами, насколько трусливым и презренным я нахожу такое отношение. «Этим людям не следует возвращаться», – говорит Адриан. Я наслаждалась солнцем на террасе, форзиция прекрасна, тюльпаны и нарциссы наконец-то начинают цвести.

Ина Стюр, сотрудница канцелярии управления завода, Амстердам

Вторник, 28 апреля 1942 года

Евреи снова стали козлами отпущения. Теперь они должны ходить со звездой на одежде. Большая желтая звезда с надписью «еврей» посередине. И это касается всех, начиная с семилетних. Им больше не разрешается ходить на рыночную площадь, в парки, кино или театры, в кафе и так далее. Они не могут выезжать из города без пропуска. Есть только один театр, который им разрешено посещать, – тот, что на Плантаж Мидденлаан, где, естественно, с каждым днем все оживленней. Все больше евреев отправляют в концентрационные лагеря, где с ними ужасно обращаются. Много работы, мало еды и еще меньше отдыха.

Доуве Баккер, начальник одного из полицейских управлений, Амстердам

Понедельник, 27 апреля 1942 года

Ночь тихая, погода почти такая же. Сильный ветер с востока на северо-восток, сухо и солнечно. Днем, в 3 часа, мы совершили рейд на два кафе на Ньюмаркт, задействовав около двадцати человек. Мы обыскали всех из одного еврейского кафе и из другого кафе, после чего отвезли их на Доленстраат. Мы надеялись поймать торговцев продовольственными карточками, но нам этого не удалось. По сути дела, нам удалось найти лишь несколько человек, у которых были не в порядке документы, а также упаковки кофе, чая, шоколада и консервов, которые были спрятаны. Мы их конфисковали. Однако в целом все это принесло не так уж много результатов. С нами там был товарищ капитан Дамен фон Бухгольц, который хотел узнать, что такое представляет из себя полицейский рейд.

Среда, 29 апреля 1942 года

Введен знак отличия евреев[68]. Ночь тихая, но со штормовым ветром с северо-востока на восток. Эдеус и Рос конфисковали золотые и серебряные изделия и драгоценности на сумму около 150 000 гульденов у нескольких евреев, которые прятали их у одного из арийцев. Шейкелен, который закупает дрели и материалы для электриков для немецкого вермахта, заключил выгодную сделку на сумму около 60 000 гульденов. Он поймал нескольких дельцов «черного рынка», которые не знали, с кем имеют дело. Один парень даже высказал свое мнение о членах НСД, сказав, что он бы вспорол их и вырвал у них сердца, если бы у него была такая возможность. Мы были счастливы избавить его от этого бремени. Хорошо бы, чтобы СД заперла этого парня в концентрационный лагерь!

Начиная со 2 мая все евреи старше шести лет, находящиеся на улице или в других общественных местах,