Развод. Любовь вдребезги - Анна Эдельвейс

жизни собственного ребёнка. Вытащить малыша из коляски и отдать в руки чужой бабе, совершенно не заботясь о последствиях для сына. Мальчик же заикой мог остаться, да мало ли как на нём отразился бы стресс. А я? Как я не сошла с ума в те секунды?

За те минуты, что я смотрела вслед машине, чёрным вороном увозившей от меня сына, я навсегда рассталась с прежней наивностью. Осознала, я в лапах врагов и эти двое способны на многое. Сейчас, уже сидя в салоне — эмоциям не осталась места. То, что раньше было моим мужем, превратилось в смертельного врага. Жесткого, беспощадного. Единственно, к кому у него осталось хоть что то человеческое, как я надеялась, это Матвейка.

В то, что он любит нашего мальчика я не верила, иначе какой любящий отец назовёт сына довеском и увезёт от матери. Тем более сейчас вообще пообещал рассадить нас в клетки. Надеюсь, этот сумасшедший садист пошутил, просто припугнул меня.

Но какие то чувства у него к маленькому ребёнку были. Может быть, это была элементарная жалость. Всё таки, муж никогда не обижал сынишку, нередко играл с ним, носил на руках.

Успокаивала маленького, шептала ему на ушко:

— Матвейка, чего ты. Папа просто хотел тебя покатать, да, папа?

Максим хитро сощурился, решил, что мои слова это полное ему подчинение:

— Да! — рявкнул папа так, что сынишка вздрогнул, спрятал личико у меня на груди, уцепившись обеими ручонками мне за шею. Стоило мне шевельнутся, Матвейка крепче вжимался в меня, уже не плакал. Интуитивно считал кромешную опасность и замер мышонком.

Максим стартанул с места с прокрутами колёс, на бешенной скорости мы понеслись куда то, я ещё не знала куда. В мыслях отчётливо проявилось: пустая коляска с вещами осталась посреди тротуара. Никто не знает, что меня муж вернул домой. Наташа с мужем уехала на соревнования, приедут они только через неделю и спохватятся, что меня нет только тогда.

Наташкина мама с Павликом живут так далеко, тоже не приедут навестить нас. Наташа говорила, её младший брат Сергей заедет к нам как нибудь, узнает как дела, но мы с ним почти незнакомы, не думаю, что Сергей поднимет панику не увидев нас с Матвейкой. Итак, неделю помощи ждать неоткуда.

Рядом со мной на сидении всё никак не могла прокашляться Нонна, я сидела развернувшись к ней спиной. Но то, что у неё переклеен лейкопластырем нос, и синяк на левой половине лица светился зелёным — меня очень радовало. Значит, Наташа, припечатав её дверью оставила свой автограф на её роже надолго.

Встретилась глазами с мужем в зеркале заднего вида. С чужими, холодными глазами сумасшедшего мужика, запихавшего в машину одновременно ребёнка, жену и любовницу. Чувствовал себя султаном, что ли, требуя повиновения сразу от двух женщин. Кретин похотливый, решил устроить гарем? Это же хватило наглости додуматься до такого.

Если ещё несколько дней назад меня колотило от необходимости поверить в измену, то сейчас меня прибило другой реальность: хладнокровный и наглый плен мужа. Нормальный бы так сделал?

Злость всё туже и туже свививалась во мне в стальную пружину. Пришлось сцепить зубы, чтоб хоть как то унять закипающие бешенство от бессилия. Я смотрела в окно, лихорадочно искала пути как сообщить хоть кому то, что меня похитил собственный муж. В раздумьях не сразу поняла, когда Максим что-то сказал, притормозив на повороте. Я продолжала смотреть в окно, раздражаясь от непонятной возни в машине.

И надо же, чтобы в эту минуту у Максима прорезался металл в голосе и он решил покомандовать:

— Пристегнись, сказал! Оглохла?

Это он мне, что ли? Естественно, я не шевельнулась. Сидела вполоборота, пряча на груди ребёнка, обнимая Матвея обеими руками и отгораживаюсь плечом от этих двоих. Как я пристегнусь с ребёнком. Зачем?

— Нонна, пристегни её, — о, султан нашёл применение секретарше, он же привык ею командовать.

Чернявая дура тут же послушно потянулась через меня, чтоб схватиться за ремень безопасности, я изо всех сил молниеносно вцепилась зубами ей в руку. В запястье, оказавшееся у меня перед глазами. Не знаю, что со мной произошло. Наверное, от нервов, от тревоги, в которой я жила последние дни, как только над моим ребёнком нависла чужая рука, во мне проснулось что-то звериное.

Ещё минуту до этого я не готова была сражаться физически, а тут вдруг сомкнула челюсти, не хуже бульдога. В ушах стоял хруст, ощущение чего-то шершавого, мускусного во рту сменилось солоноватостью. Это кровь, значит я прокусила ей клешню до крови?

Зубами чувствовала, как Нонна дёргает руку, но со слепым упрямством не разжимала зубы, а прям вот вгрызалась в чужую кость. Секретарша визжала, муж рычал. Мы были в центре потока, конечно, он не мог остановиться, чтобы разъединить нас. Когда я выпустила добычу из зубов, Нонна забилась в угол машины, скулила и требовала у Максима сделать хоть что нибудь.

Я вращала безумными глазами, переводя взгляд с одного на другого и, что удивительно, оба любовничка сразу отодвинулись от меня. Даже мой муженёк прилип к рулю и прижал свои уши!

Матвейка молчал, только плотнее прижимался ко мне. Я снова гладила его спинку, голову, поцеловала макушку. Тыльной стороной ладони вытерла рот, рука сразу перемазалась кровью, не моей. Я укусила человеку до крови? Вот и отлично. Больше, зараза, не полезет.

Наконец, я снова встретилась глазами с мужем, он хрипло поинтересовался:

— Ты чокнутая? Посмотри, на кого ты похожа.

Он направил зеркальце на меня, я содрогнулась. Бледная, с бордовой полосой через лоб (а, это он когда заталкивал меня в машину, я ударилась о стойку), с окровавленным ртом, с провалами вокруг глаз, лохматая.

— Ведьма, — шипела Нонна.

— Я тебе в другой раз в горло вцеплюсь, если руку протянешь в сторону моего ребёнка. — я шипела в ответ.

Я и вправду выглядела как ведьма. Ведьма, которую вели на костёр инквизиторы.

Вжалась в сидение, решила: буду воевать за себя и за малышей. Того что на руках и того, что под сердцем.

Эти двое любовничков больше не увидят моих слёз. И детей своих я буду щадить, больше никаких слёз и истерик. У малышей больше никого нет кроме меня. Значит, я стану хитрой, очень хитрой, чтоб вырваться нам на свободу. Главное, что заявление на развод я уже подала.

Смотрела в окно. Так, кажется, мы подъезжали к дому.

Глава 20

К счастью, мы приехали к нам домой. В квартиру, которую раньше я обожала и