Новый год в русской истории. Маскарады, разорение елки, балы и святочные рассказы - Екатерина Мокрушева

На карикатурах и листовках Дед Мороз нередко становится вестником, сообщающим врагу неприятные новости. На рисунке Бориса Ефимова Дед Мороз обращается к Гитлеру, высмеивая его планы: «Поздравляю вас, герр фюрер! Сегодня ровно шесть месяцев вашего шестинедельного похода на Москву»[270].

Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Советские женщины готовят красноармейцам подарки к Новому году в пункте сбора помощи для бойцов действующей Красной армии.

Елизавета Микулина / РИА Новости

В послевоенной пьесе «Сказка партизанского леса» рассказывается история мальчика Вани, который взялся помочь отвезти новогодние подарки в партизанский отряд. Вдруг на сани напали фашисты, убили спутников Вани и погнались за мальчиком. Внезапно появились Дед Мороз и медведь. Медведь унес Ваню в теплую берлогу, а фашисты попытались стащить с Деда Мороза шубу, но, едва притронувшись к ней, превратились в сосульки[271].

Сам Дед Мороз тоже мог представать в образе старика-партизана.

На рисунке из Боевого листка № 1 третьей роты партизанского отряда «Мститель» бригады «Народные мстители» им. В. Т. Воронянского Минской области Дед Мороз вооружен автоматом, а из кармана его шубы торчат ноги вражеских солдат.

Интересно, что Снегурочка гораздо реже встречается на открытках и прочих изобразительных материалах военной тематики.

Подчеркнуто жестокие сюжеты с участием сказочного персонажа из детства производили особенно сильное впечатление.

На карикатуре 1942 года «Напрасная клевета» Константина Степановича Елисеева Дед Мороз – великан объясняет крошечному Гитлеру, что он только немного помогает: «Оклеветал старика напрасно! Отдельные ноги, руки или, к примеру, носы – не спорю, портил. А вот целые дивизии, танки, самолеты – это уже не я, это – Красная армия»[272].

Дед Мороз на военных карикатурах, открытках, плакатах и листовках больше всего походил на грозного воеводу из поэмы Николая Некрасова «Мороз, Красный нос» и ту природную силу, которой опасались наши предки: он мог карать, убивать и калечить. Сочетание сказочного образа и страшной реальности, иногда нарочито грубое, особенно сильно воздействовало на чувства людей: когда с рисунка смотрел знакомый с пеленок добрый дедушка в окружении трупов врагов, трудно было остаться равнодушным. Кроме того, Дед Мороз как символ Нового года напоминал о детстве, доме, семье, о том, за что люди сражались. Не стоит забывать и о комическом эффекте: когда в одном изображении сочетается несочетаемое, зрителю становится смешно. Поэтому на карикатурах именно пожилой сказочный Мороз лихо расправляется с армией неприятеля или тащит за шиворот Гитлера.

Новый год на фронте и в тылу

Во время Второй мировой войны елку запрещать не пытались и Новый год продолжали праздновать.

Газеты публиковали не только новости с фронта, но и анонсы мероприятий для детей в дни зимних каникул. В районных и центральных парках Москвы устраивали праздники: устанавливали нарядные елки, катали ребят на пони, заливали ледяные горки, проводили военные тактические игры и спортивные соревнования. В Домах пионеров проходили карнавалы и встречи с Героями Советского Союза, с писателями – участниками войны. Школы на каникулах работали как клубы, в них тоже украшали елки и оформляли выставки детского творчества. Кинотеатры предлагали праздничные сеансы, музеи – тематические экскурсии. Театры на каникулах показывали детские спектакли, некоторые были злободневными – например, постановка Московского областного кукольного театра «Петрушка и Гитлер» о том, как солдат Петрушка вместе подругой Марфушкой победили Гитлера с помощью дубинки и смекалки.

К организации елок подходили ответственно. И пусть все силы страна отдавала грядущей победе, праздники для детей продумывали очень тщательно.

В декабре 1941-го в Центральном доме детей железнодорожников оформили тематические залы – «Север» и «Смекалка», по которым юных гостей водили доктор Айболит, Зайчик и Мишка. В центральном зале возле большой елки всех встречали Дед Мороз в образе партизана и Снегурочка.

Для взрослых тоже устраивали елки, на которых можно было хотя бы недолго не думать об ужасах войны.

В магазины поступали игрушки. Для производства елочных украшений использовали все что можно, даже отходы шелковой пряжи: из них делали крылья бабочек и плавники рыб.

Фабрики в Москве, Ленинграде, Красноярске и других крупных городах выпускали новые украшения, бенгальские огни и гирлянды. В 1943 году в Москве даже прошла выставка новых образцов украшений.

Новогодние выпуски газет и журналов военных лет выглядели очень нарядно: со множеством иллюстраций, с красочными обложками. Новый год был не просто поводом надеяться на скорую победу, он был ниточкой, связывающей людей с прежней мирной жизнью, а елка – символом всеобщего единства, ее наряжали все и всюду, даже на подводной лодке.

Объявление о новогоднем концерте-бале. 1944 год.

Российская национальная библиотека

«Торпедисты захватили с собой в поход и елку. Ее украсили и подвесили над ней два лозунга: “Поздравляем с Новым годом!” и “Откроем боевой счет в новом году”. Командир подлодки произнес тост за новые победы. Через несколько часов подводная лодка, атаковав противника, потопила транспорт в 12 тыс. тонн»[273].

Праздник во время войны означал, что страна сильна и не собирается сдаваться.

В стихотворении «Две елки» говорится, что на фронте «друг не дремлет в тишине», чтобы «никто не смог веселью помешать в родной стране»[274].

На фронте елки украшали любыми подходящими предметами: гильзами, шишками, консервными банками и обертками от банок, делали простых парашютистов из бумаги и подвешивали их на нитках. Даже лепили Деда Мороза из снега.

«Втачник[275] густо порос хвойным лесом, и выбрать зеленую красавицу не составляло труда. Зато с украшениями пришлось повозиться, – где взять игрушки? Помогла партизанская изобретательность. Елку увешали пачками из-под сигарет, патронными гильзами, ленточками. Под елкой (она была установлена во дворе чаевни) вылепили из снега Деда Мороза. Мы расположились под елкой, выпили по кружке боровички сначала за Победу, а потом за Новый год. Крикнули: «Ура!» А потом уселись за столы, на которых, кроме всего прочего, на видном месте красовалось блюдо жаркого из оленя…»[276]

Но были в военной прессе и иллюстрации совсем другого толка: настраивающие на бой, на месть. Очень выразительно выглядит сочетание новогодней тематики и призывов уничтожать врага.

Сочиняли и новогодние анекдоты.

– С Новым годом! – сказал снайпер Иванов товарищу.

– С новым гадом! – ответил второй снайпер, уложив еще одного фашиста[277].

Глава 10. Новый год и Рождество после войны и до наших дней

До 1970-х годов подготовке к празднику по-прежнему уделяли много внимания в печати, и тех, кто выпускал бракованные игрушки или задерживал поставки, критиковали публично.

Некоторых провинившихся называли по имени, и теперь мы знаем, кто забыл выпустить достаточно новогодних игрушек к празднику в 1946 году в Иркутске: в газете «Восточно-Сибирская правда» опубликовали шуточную статью, в которой на новогоднюю елку пришли первые лица Иркутской области, кроме товарища Гальперина: «Мы пригласили на нашу елку знатных людей Иркутской области. Оговоримся сразу – на ней нет игрушек, их забыл выпустить к новому году Уполкоопром т. Гальперин. По этой причине и его самого нет на нашей елке»[278].

В новогоднем выпуске «Волгодонской правды» 1960 года опубликовали критику в стихах в качестве новогодних пожеланий.

Строителям катка

Все лето делали площадку,

Боялись: не сорвать бы срок!

Но все успели, все в порядке!

А где же все-таки каток?[279]

Наряжаем елку

Сразу после войны делали много елочных игрушек, которые символизировали мирную жизнь: посуду, овощи, фрукты. Продолжали продавать готовые наборы новогодних украшений. В набор «Елка-малютка» М. Григорьева и А. Пожарнова, выпущенный в 1949 году, входило 49 предметов, чтобы наряжать небольшую настольную елочку.

Выпускали и героев сказок. В каталогах 1950-х годов упоминаются Повариха, Ткачиха и князь Гвидон из «Сказки о царе Салтане» художницы Ю. Н. Кузьминой. Чем дальше, тем больше становилось на елках