Новый год в русской истории. Маскарады, разорение елки, балы и святочные рассказы - Екатерина Мокрушева

елки: «Говорят, Синод издал указ, воспрещающий устраивать елки. Я постараюсь добраться до истины в этом деле, а затем подниму скандал. Чего ради лишать этого удовольствия раненых и детей? Только из-за того, что этот обычай первоначально позаимствован у немцев? Какая безграничная узость!»[218]

В итоге елку не тронули. Более того, для раненых солдат и офицеров ежегодно наряжали елки в лазаретах.

Детские журналы продолжали печатать рождественские выпуски, а на открытках солдаты везли елки из леса, наряжали их в палатках, читали письма и думали о домашнем празднике с семьей, а их родные мечтали хотя бы о короткой встрече.

Печатали на открытках и трогательные стихотворения о тех, кто ждал с войны мужей и отцов.

Горят рождественские свечи,

Трепещут тени на стене;

Мать шепчет: «Дети, мы одни, —

А милый папа там… далече[219].

И мнит жена: в разгаре бой,

Смешалось все в неясном дыме:

И с грудью грудь, рука с рукой,

Идет супруг в ряду с другими…[220]

Есть на открытках и Рождественский дед: он помогает победить врага. Например, превращает свечи в крошечные пушки, и они палят по неприятелю.

С Новым годом! Открытка.

Российская национальная библиотека

Конечно, война сократила доходы населения, и праздничный стол и подарки стали доступны только обеспеченным жителям, а загруженность почты не позволяла отправить даже рождественскую открытку. «Свинина куском дошла до 48 копеек за фунт, и то ее трудно достать. Бараньи, свиные и телячьи котлеты совершенно отсутствуют в рыночной продаже. Отмена новогодних поздравлений. Нам сообщают, что управляющий министерством внутренних дел А. Н. Хвостов, принимая во внимание крайнюю обремененность почти всякого рода льготными отправлениями, вызванными обстоятельствами войны, признал нужным воспретить к предстоящим праздникам Рождества Христова и Нового года прием к пересылке поздравительных (визитных) карточек»[221].

Сразу после революции и во время Гражданской войны о елке на правительственном уровне как будто забыли: никаких особых мер против праздника никто не предпринимал, но и за его проведение никто не ратовал. Праздник елки стали устраивать реже, но у этого были скорее экономические причины.

Но реформа календаря снова спутала все карты. Как вы помните, до революции Россия жила по юлианскому календарю. И 24 января 1918 года Совет народных комиссаров утвердил «Декрет о введении в Российской республике западноевропейского календаря». Отныне Рождество смещалось на 7 января, а Новый год – на 14 января. Несмотря на то что пока ни в одном правительственном документе ничего не говорилось о запрете Рождества, началась очередная путаница: кто-то встречал Новый год по старому стилю, кто-то – по новому, было непонятно, куда уместить Рождество и надо ли вообще праздновать «по-большевистски».

Кроме того, постепенно распространялась идея, что день Октябрьской революции – это точка отсчета новой эры, плюс вводились новые советские праздники.

Календарь наш порядка иного.

Нам затем только нужен январь,

Чтоб октябрьской датой суровой

Отмечать отметенную старь[222].

Прежний мир объявляется адом, новые времена – воскресением, а богом назвали труд.

Девятнадцать веков – могила!..

Старый мир порастает быльем, —

Звезду Вифлеема затмила

Звезда над Кремлем!

Наше Рождество – Воскресение,

Выход из ада времен, —

Празднуем мы под сенью

Октябрьских знамен.

‹…›

Бог на земле – Труд![223]

Труд даже изображали похожим на Бога-отца с картин и фресок эпохи Возрождения.

Главной чертой религиозного праздника объявили праздность и отдых от работы[224].

Образ рождественской елки часто использовали для образной политической агитации. В «Окнах сатиры РОСТА» Владимир Владимирович Маяковский рисовал елку, склонившуюся под тяжестью повешенного на ней рабочего; «деникино-антантовскую елку», украшенную короной, цепями, плетью, погонами, кулаками. Этим елкам противопоставляется елка РСФСР с красной звездой, фабрикой, книгой и школой для всех.

«Рабочие, крестьяне, красноармейцы, выбирайте, какая елка вам нравится больше, – предлагает Маяковский и продолжает: – Если тебе больше по сердцу наша рабоче-крестьянская, то сам иди добывать ее»[225].

«Окна сатиры» показывали, какой праздник готовили честным трудящимся буржуи и какой им устроила Красная армия.

Как и у всяких елок,

У нашей елки

Тьма тьмущая иголок,

И очень колки[226].

На другой иллюстрации вместо горящего Кремля и прикованного к елке рабочего буржуи получают трепку этой самой елкой.

В печати высмеивали «рождественских конспираторов» – тех, кто продолжал наряжать елку и праздновать Рождество, несмотря на то что в 1929 году праздник официально запретили. В одной такой заметке автор И. Тополев рассказывает, что 7 января некоторые магазины закрылись якобы на учет, хотя на самом деле их владельцы праздновали Рождество, а в одной из школ больше половины учащихся сказались больными и не явились на занятия.

«Но обыватель, празднуя свое старое Рождество, полагает в глубине своей маленькой трусливой душонки, что он совершает некий подвиг, что он героически выступает в качестве борца за православие, что он почти мученик за веру», – заключает автор[227].

Тем не менее новые власти понимали, что людям нужны праздники и что взять и отменить любимый всеми главный семейный праздник – Рождество – не получится. Поэтому придумали «комсомольское рождество», оно же «комсвятки» и «красное рождество». «Задача кампании – провести антирелигиозную пропаганду среди слоев населения, празднующих Рождество по старому стилю», – сообщает «Вечерняя Москва»[228].

Окно сатиры РОСТА (Рождественский номер). Текст и рис. В. В. Маяковского. 1920 год.

© Государственный музей В. В. Маяковского

Чтобы охватить как можно больше людей, «комсомольское рождество» праздновали и по новому стилю, и по старому.

Впервые «комсомольское рождество» отмечали в 1923 году. Оно должно было стать полноценной альтернативой христианскому празднику. Антирелигиозные кампании проводились и раньше, они сопровождались митингами и демонстрациями. В 1922 году следовало обходить дома с красной звездой, славя советскую власть. Главной задачей было показать, что в религиозных праздниках нет ничего особенного и что отныне людям не нужны никакие боги: ни христианские, ни какие-либо другие.

Готовиться к новому празднику начали заранее по всему Советскому Союзу, об этом писали в СМИ. В первом номере газеты «Безбожник» сообщалось, что РКСМ проведет «комсомольские святки», которые покажут, что христиане позаимствовали Рождество у древних религий и что ничего особенного в нем нет.

В статье Ивана Скворцова-Степанова в газете «Правда» предлагалось устроить шествие ряженых в костюмах Будды, Мардука, Осириса и прочих богов, которые, по мнению авторов мероприятия, стали прообразами Христа, и выступления агитаторов в костюмах языческих магов на площадях: они должны были раскрыть языческую сущность Рождества. Целевой аудиторией пропаганды были представители молодежи и дети, потому что у них еще не было сформировавшихся годами привычек.

«Нужно использовать все вечеринки молодежи, самим организовывать вечера и спектакли, организовывать традиционные игры (разъясняя их смысл и происхождение). А в больших городах (Смоленск, Вязьма, Ярцево) помимо научных лекций предполагается устроить торжественные процессии (карнавал) с ряжеными символическими группами, с той же целью антирелигиозной пропаганды»[229].

Так, в Вятке 6 января 1923 года в Городском театре провели антирелигиозный вечер. Зрители слушали доклад «Как рождаются наши боги» и смотрели пьесу «Ночь под Рождество, или Изумительное происшествие в комсомольском клубе», также гостей ждал карнавал, игры, колядки и выступление живой газеты «Чорт»[230].

Издали даже специальный сборник «Комсомольское рождество», который должен был помочь комсомольским работникам правильно организовать праздник.

«Комсомольское рождество – совсем не праздничное увеселение для самих комсомольцев и совсем не спектакль для партийных товарищей, переполняющих в эту ночь свои разукрашенные клубы. Целевая установка комсомольского рождественского спектакля должна быть направлена на того же самого зрителя,