Новый год в русской истории. Маскарады, разорение елки, балы и святочные рассказы - Екатерина Мокрушева

Суровый Новый год

Тем временем рестораны по-прежнему предлагали развлекательные новогодние программы.

Смотрите! Слушайте! Читайте!

Мы освещаем главный вход.

Друзья, друзья, не забывайте

В «Калошу» сесть под Новый год[247].

Так ресторан «Калоша» на Театральном проезде в Москве привлекал внимание читателей «Вечерней Москвы» в 1924 году. Ресторан предлагал новогодние часы, встречу нового года со старым, подарки публике и торжественную кантату в честь праздника. В качестве конферансье был заявлен Михаил Наумович Гаркави – актер, юморист, который через восемь лет станет первым Дедом Морозом на всесоюзном детском утреннике.

Ресторан «Медведь» обещал хор цыган и «беспрерывные увеселения». А ресторан «Бар», который уже упоминался, анонсировал обеды из трех блюд, причем «все на сливочном масле»[248].

В чем-то комсомольский Новый год напоминал дореволюционный: он должен был приносить хорошее и прогонять плохое – например, бюрократию, высокие цены и пьянство, как на карикатуре 1926 года.

Только советский Новый год не несет подарки и счастье, он стоит на страже новой эпохи.

Времени нет лениться…

Слушай, двадцать восьмой,

Ты на наших границах

Встанешь, как часовой![249]

«Везде должна быть детская елка!»

Елку вернули внезапно: 8 декабря 1935 года в газете «Правда» опубликовали предложение кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Павла Петровича Постышева организовать к Новому году елку для детей.

«Какие-то, не иначе как “левые”, загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею. Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей»[250].

Заодно в газете сообщалось, что елочные игрушки купить невозможно: их не продают. И уже в номере от 30 декабря напечатали фотографию: дети рассматривают елку в витрине «Детского мира».

Елку реабилитировали не просто так: она должна была воспитывать подрастающее поколение в соответствии с новыми идеалами. Чтобы в школах и детских садах детям транслировали только правильные установки, выпускали сборники с готовыми сценариями праздников и инструкциями, как выбирать елку. Прописывались малейшие подробности – даже то, как обращаться с деревом после праздника.

«Если возможно, то нужно оставить елку на участке, она может простоять там еще несколько дней в снегу. Дети с удовольствием слепят около елки снежную бабу. Можно повесить на елку украшения из цветного льда. Не следует оставлять елку валяться во дворе осыпавшейся, засохшей; лучше, чтобы в памяти детей она оставалась зеленой, свежей и нарядной»[251].

Прошло время елки-жертвы и праздника с обязательным оттенком грусти. Отныне елка – символ новой процветающей страны, в которой живут счастливые люди. Если в дореволюционных рождественских текстах родители иногда предлагают расстроенным детям не выбрасывать елку, а сделать из нее кормушку для птиц, то в ранних советских новогодних текстах дети вообще не грустят.

Елку нельзя выбирать наобум, к ее покупке надо отнестись очень ответственно.

«Ввиду того, что не всегда можно подобрать елку, желательную по форме и густоте веток, мы рекомендуем запастись отдельными большими и малыми ветвями для подвязки их или вделки в ствол…»[252]

В сборниках подробно описывали, как правильно украшать елку. Например, идею тематических елок называли скучной, интересной только взрослым. Лучшим вариантом считалась елка, на которой соседствуют самые разные игрушки – танки и бабочки, аэростаты и хлопушки, но при этом педагоги советовали вешать рядом персонажей известных сказок: доктора Айболита с обезьянкой, петуха с лисой и т. д.

В методических сборниках перечисляли игры, подходящие для елок, и публиковали сценарии постановок, загадки и викторины. Игры были в основном подвижные – вроде «Музыкальных стульев», когда по сигналу надо занять свободный стул. Постановки предлагали на любой вкус и возраст – от инсценировок «Репки» до сложных сценариев со множеством персонажей.

На елках обязательно устраивали танцы для детей. В статьях 1930-х годов упоминаются «русская пляска», «танец вприсядку», полька и, конечно, хоровод.

«Со звездами, с хлопушками…»

Игрушек поначалу не хватало, а те, которые поступали в продажу, пока не отвечали всем требованиям партии. Кроме того, цены были достаточно высокими, и производителям открыто указывали на это: «Совершенно ясно, что цены на елочные украшения и игрушки снижены недостаточно. Игрушки могут и должны продаваться еще дешевле»[253].

В конце 1930-х годов производители и магазины не успели подготовиться к массовой продаже игрушек, поставки не были налажены. Все эти проблемы подробно освещались в прессе. Нарядные елки стали вопросом государственной важности. Тех, кто не справлялся с задачей обеспечить население красивыми елочными украшениями вовремя и в достаточном количестве, открыто критиковали в газетах: «Некоторые фабрики Наркомместпрома выпустили для елки стеклянные игрушки – деда-лесовика, деда-мороза, медведя и др. – антихудожественные, грубые изделия. ‹…› Недопустимо, что украшения и игрушки дороги. Необходимо немедленно пересмотреть цены в сторону снижения. Пора также убрать с праздничных прилавков брак»[254].

Маскарады

Новогодние балы-маскарады возобновили одновременно с реабилитацией елки в 1935 году. В выпуске «Вечерней Москвы» от 31 декабря сообщается, что заводы, клубы и части Красной армии присылают множество заявок на карнавальные костюмы, среди которых костюмы Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, Германа и Лизы, испанские национальные костюмы, костюмы героев опер[255].

«Не удивляйтесь, если сегодня вечером в районе Красной Пресни вы встретите испанского тореадора. Это будет один из приглашенных на бал-маскарад молодых рабочих, устраиваемый Краснопресненским наркомом культуры и отдыха»[256].

Наряжаем елку по-новому

Что еще можно и нужно было повесить на елку?

Во-первых, картонажи. Уже знакомые нам по дореволюционной елке самодельные или покупные игрушки из плотного картона по-прежнему делали в виде животных, предметов быта, военной техники, транспорта и, конечно, в виде символов новой эпохи – трактора «Челябинец», вестибюля метро, алых звезд. Вернулись на елки и бонбоньерки, причем они еще некоторое время так и назывались. Можно было встретить инструкции, как склеить из бумаги бонбоньерку-танк или пушку. Потом их переименовали в сюрпризницы.

Во-вторых, сладости. Кондитерские фабрики выпускали новогодние конфеты в нарядных обертках, пряники и шоколадные фигурки. Пока елочных игрушек не хватало, такие съедобные украшения очень выручали. К тому же детям после праздника было приятно получить угощение прямо со сказочного дерева.

Игрушка елочная картонажная. Расписная корзинка – сюрпризница. 1950-е годы.

КГАУК «Красноярский краевой краеведческий музей»

Игрушка елочная «Виноград».

Garmasheva Natalia / Shutterstock

Стеклянным игрушкам пока не хватало детализации, но они все равно красиво переливались в свете гирлянд. Шары с орнаментами, советской символикой, портретами папанинцев[257] и пограничников понемногу появлялись на прилавках. На ветках блестели стеклянный виноград и вишня, спускались разноцветные бусы.

Хороши были и ватные игрушки – Дюймовочка на ласточке, танцующие зверюшки. К 1940 году артель Мосигрушсоюза «Елочная игрушка» наладила выпуск мишурных игрушек: фигурок гномов, Кота в сапогах, пионеров, парашютистов, краснофлотцев.

Завершали оформление елки красная звезда или шпиль на макушке и флажки, дождик и мишура на ветках. На бумажных флажках изображали зверей, сказочных героев или флаги союзных республик.

Чтобы не искать игрушки по отдельности, можно было выписать заранее готовый набор, их начинали рекламировать в газетах уже с октября. В 1937 году Моспосылгосторг предлагал три вида наборов за 50, 100 и 250 рублей.

В самый дорогой набор входили 60 подсвечников, 180 свечей, Дед Мороз под елку, хлопушки, корзиночки для сладостей, картонажные фрукты и звери, бумажные флажки, стеклянные шары и бусы, слюдяной снег, блестки, мишура, золоченые орехи или шишки, ватные огнеустойчивые фигурки.

Для сравнения: килограмм сахара стоил 4 рубля, килограмм муки – 2 рубля 90 копеек, десяток яиц – 6 рублей 50 копеек[258]. То есть цены на игрушки критиковали не просто так.

Чтобы магазины самовольно не устанавливали наценку на новогодние украшения, с 8 декабря 1937 года в Москве и Московской области ввели унифицированные цены на елочные украшения.

В этот же период начали продавать и готовые подарки. В Иркутске для встречи нового, 1936 года магазины подготовили пакетики и корзинки с конфетами, пряниками, фруктами и орехами.