«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев

«Мемо. /получено в отделении 9.1.37 г./ 6.1.37 г. Алекс сообщает, что поездку Гарри к Рамзаю осуществить нельзя. Гарри имеет две основные связи. Запрашивает, что, нет ли здесь опечатки, не идет ли речь о Рамоне. Просит сообщить.

Просит дать указания в Шанхай к Рамзаю о способах переплетения сувениров при связи Фрица с Клейном».

«Мемо. 9.1.37 г. Запрашивается Алекс о том, кого из нелегалов можно было бы командировать к Рамзаю. Нельзя ли послать Коммерсанта?

Рез. т. Урицкого: „1. А как же с Гарри?

2. А почему бы не послать человека, понимающего радиодело?“.

Справка. Телеграмма не отправлена».

«Мемо. /немедленная № 22 от 12.1.37 г./ Алекс сообщает, что к нему приезжала жена Фрица. Фриц и Рамзай совершенно измотались. Фриц ежедневно переносит аппаратуру с квартиры на квартиру, тратя много времени на то, чтобы связаться с Висбаденом…».

«Мемо. От Рамзая через Алекса № 29 от 13.1.37 г. „В последней почте домой Дик (Дирксен. – М.А.) и Кот (Отт. – М.А.) отмечают кризисное положение в Японии и говорят о необходимости „передышки в течении нескольких лет“, т. е. на то время пока Япония сможет развить активную внешнюю политику. Судя по докладам, можно сказать, что и Дик и Кот пытаются предостеречь германские органы от переоценки их союзников и сдержать агрессию своих вождей, опирающихся на Японию. В разговоре оба указывают, что их отношение к Японии сейчас еще более скептическое, чем было летом перед подписанием договора. Тогда они оценивали внутреннюю и внешнюю политику Японии слишком оптимистично, а теперь, исходя из опыта, они в ней разочарованы.

2. О германском вооружении Кот говорит, что оно нуждается в большем времени, чем предполагалось. Он не согласен с пессимистической оценкой Мола, его взгляды совпадают с точкой зрения германского генштаба.

Мало квалифицированных кадров, техника вооружения на небольшом уровне. Много вооружения старого образца. Очень тяжелое положение с сырьем, каучука – однодневный запас, меди, цинка, олова – не больше, чем на полтора мес.

Все это, наряду с тяжелым кризисным положением хозяйства, не дает возможности начать войну. Не менее, чем через 4–5 лет Германцы смогут рискнуть на серьезную войну (выделено мной. – М.А.)“.

/Написано спец. сообщение – 15.1.37 г./

По этому же поводу есть еще телегр. от Алекса. № 30».

«Мемо. 15.1.37 г. Передано Алексу для Рамзая о том, что присланные им сведения ценные /см. телегр. Алекса № 29 и № 30/».

Письмо «Рамзаю» от 21 января 1937 г., подписанное «Директором», было отправлено в Шанхай еще до получения возмущенной петиции Зорге. Но, видимо, у «Директора» были причины пытаться успокоить токийского резидента:

«Дорогой Р.! Меня очень сильно огорчило, что печальная история со связью, за которую, несомненно, несет ответственность так же и мой аппарат, как здесь, так и в Висбадене, так сильно повлияла на состояние Ваших нервов и работоспособность. Я принял все необходимые меры, и в Висбадене все находится в должном порядке. Я вполне понимаю те переживания, которые вызвали у Вас отсутствие регулярной связи со мной. Однако я ожидаю от Вас, что Вы, как раз в такой критический для Вашей организации момент проявите максимум выдержки и спокойствия. Терять нервы в такой момент равносильно поражению. Все мы знаем, что от корпоранта требуется как раз обратное, т. е. спокойное и твердое преодоление трудностей.

Я себе представляю, что все Вы очень взволнованы, поэтому допускаю, что Фриц потерял равновесие. Как вам известно, для работы по его специальности особенно необходимо спокойствие и отсутствие дерганья. Я очень прошу Вас повлиять на Фрица в том направлении, чтобы вернуть ему равновесие, что, несомненно, даст хорошие результаты.

Для выяснения всех вопросов, связанных со связью и с приведением Вашей организации в максимально быстрый срок в рабочее состояние, что является первейшей задачей, было бы, понятно, желательно, чтобы Вы могли встретиться с Алексом или другим моим доверенным сотрудником. Однако, дорогой Р., Вы сами понимаете, что исключительно ответственный момент международного положения требует Вашего присутствия на месте. Понятно, что, если Вы после тщательного обдумывания, решите, что такое свидание необходимо, то хотя встреча сопряжена с трудностями, в первую очередь, для Вас и с потерей двух месяцев, я соглашусь на то, чтобы Вы поехали в США, чтобы встретиться с Алексом.

Во всяком случае, если связь по воздуху с Алексом не сможет быть налажена, я через Алекса пошлю к Вам человека, которому Вы передадите Ваши соображения по всем затронутым вопросам.

Я, дорогой друг, не сомневаюсь нисколько в том, что Вы приложите и прилагаете все возможные усилия для того, чтобы добиться нормальной работы в своей организации, и еще раз прошу Вас не предаваться унынию. Общими усилиями мы должны это дело выправить. Очень меня затронуло то, что Вы в чем-то усмотрели признак недоверия к Вам. Это абсолютное недоразумение, т. к. не в обычае моем замазывать факты, если бы они имели место.

Оценка Вашей работы Вам неоднократно мною давалась, и я дружески уверяю Вас, что в этой оценке ничего не изменилось.

С сердечнейшим приветом и пожеланием спокойной и плодотворной работы.

Ваш Директор.

22.1.37».

11 января 1937 г. заместитель начальника Разведывательного управления РККА корпусной комиссар А. Х. Артузов был освобожден от занимаемой должности и на его место назначен старший майор госбезопасности М. К. Александровский. 21 января за его подписью вместе с письмом «Директора» было направлено еще одно письмо «Рамзаю» – более конкретное и с претензиями. Письмо, судя по всему, подготовленное в 7-м отделении, М. И. Сироткиным, подписано Кариным под псевдонимом «Александр».

«Дорогой Рамзай!

1. О перерыве связи с Вами уже писал, повторяться не буду. Все, что можно, для укрепления Висбадена сделано. Надеюсь, что связь в самом скором времени заработает, как и раньше. Кроме того, мною даны распоряжения об установлении связи Шанхая с Вами и выслан шифр. Прошу Вас сохранить бодрость, хотя прекрасно понимаю, какое напряжение Вы испытываете.

2. Ваша последняя телеграфная информация о японо-германских отношениях является для нас ценной. Прошу Вас учесть, что японо-германские отношения продолжают оставаться центральным вопросом, освещение которого будет являться одной из Ваших главных задач. Прошу вас выяснить следующий вопрос: по совершенно точным сведениям, помимо общеполитической части договора Германии с Японией (опубликованной), имеется и особое секретное, содержание которого не известно с достаточной полнотой. Желательно знать полное содержание секретной части этого соглашения.

3. Как Вы сами уже отметили, отношение Кота к Вам стало более сдержанным, поэтому Вам необходимо в Вашей работе проявить больше осторожности и критического анализа сведений, получаемых от последнего. Заметьте, мой друг, что ряд моментов, сообщенных Вам Котом по японо-германским переговорам и договору, не совпадают с имеющимися у меня бесспорными документальными данными. Сообщаю Вам это для того, чтобы Вы стали более