Человек читающий. Значение книги для нашего существования - Рюд Хисген

Mind, то есть «модель психического состояния», описывает, как мы учимся понимать психические состояния себя и окружающих людей. Знаменитый эксперимент, выполненный в нескольких вариантах, показал, что этот важнейший навык человека возникает между вторым и четвертым годом жизни. Ребенок смотрит видео, в котором девочка кладет шоколадку на кухонный стол. В следующей сцене (когда девочка уходит с кухни) мама убирает шоколадку в металлическую банку. В заключительной сцене девочка возвращается в кухню и осматривается. Когда ребенка, который смотрит это видео, спрашивают, что думает девочка о местонахождении шоколадки, ребенок должен поставить себя на место девочки и понять, что та не знает, куда мама переложила шоколадку.

Художественная литература приглашает нас посмотреть на вещи через восприятие книжных персонажей. Тем самым чтение тренирует умение представлять себе внутренний мир наших визави и нащупывать его границы. Такая способность понимать других идет на благо нашим отношениям с окружающими. Тренируя нас как индивидов в выработке своей линии поведения, умение вживаться в других способствует нашему функционированию в обществе[71]. С эмпатией, пробужденной прочитанными историями, сопряжено также стремление человека помогать ближним[72].

Положительное психологическое воздействие чтения на человека — вода на мельницу популяризаторов чтения. Но будет ошибкой полагать, что чтение — единственный способ развивать эмпатию и приобретать другие жизненные навыки. В плане историй о других людях художественная литература предлагает нам то же самое, что и фильмы, телевизионные сериалы, театр и компьютерные игры. Но не вызывает сомнения, что чтение развивает воображение, эмпатию и «модель психического состояния» намного эффективнее уже потому, что каждый читатель создает для себя свой собственный визуальный образ персонажа и его окружения.

Индивидуальность и идентичность

«Содержание вашего книжного шкафа — это часть вашей истории, подобно портретам предков». Это высказывание принадлежит Умберто Эко (1932–2016), однако количество вариаций формулировок мысли о важности прочитанных книг для выработки идентичности человека бесконечно. С одной стороны, чтение можно рассматривать как способ накопить капитал в социальном и символическом плане, с другой стороны, оно формирует мышление и характер человека. Чтение влияет на нашу идентичность двояко: важен сам факт, что мы становимся читателями, и играет роль то, что именно мы читаем. Тем самым чтение — как одинокое занятие, так и коллективное — делает нас частью культуры того или иного социума. Иными словами, чтение содействует выработке как личной, так и групповой идентичности[73].

О том, почему человек должен читать, сказано немало, но особенно часто и убедительно об этом писал немецкий литератор и философ Ханс Блюменберг (1920–1996). Теория книги как главной опоры западной культуры проходит красной нитью через все его произведения. Мы читаем художественную литературу, пишет он, чтобы составить представление о нашей участи в непостижимой реальности. Человек не способен познать реальность. Единственное, что мы можем о ней сказать, — это то, чем она НЕ является. Или, как остро сформулировал философ Людвиг Витгенштейн (1889–1951), «о чем невозможно говорить, о том следует молчать». Мы можем приблизиться к пониманию реальности только окольным путем, через метафоры. Самая известная из них — это метафора пещеры у Платона (~ 428–347 до н. э.): аллегория людской жизни во тьме. Закованный в кандалы узник (метафора человека в подлунном мире) может видеть только тени на стене (метафора того, что мы с нашими ограниченным возможностями познания считаем истиной). Согласно Блюменбергу и Платону, человек живет в мире, где все — не более чем видимость и заблуждение. Но если Платон считал, что человек в какой-то мере способен приблизиться к истине, Блюменберг смиряется с тем, что истина и реальность непостижимы.

Каждый из нас основывает рассуждения о воздействии чтения на человека на личном опыте. Какую практическую пользу оно принесло: изменилось ли благодаря чтению наше мышление? Что мы запомнили из прочитанного? Но в конечном счете эффект от чтения книг может иметь и большое общественное значение. Воздействуя на мышление и сознание, чтение сыграло большую роль в самоопределении человека как личности. Начиная с Ренессанса исследование человеческой личности и ее индивидуальных особенностей, то есть идентичности, происходило в огромной мере благодаря книгам[74]. Мы осознаем свою идентичность через соприкосновение с идентичностью других. Эти другие могут быть как люди, с которыми мы общаемся в реальном мире, так и те, с кем мы сталкиваемся в параллельном книжном мире. Чтение книги — то же самое, что путешествие, дающее нам возможность изучить внутреннюю жизнь других. В параллельном книжном мире мы знакомимся как с персонажами, так и с автором-мыслителем. В своей блестящей книге «Интеллектуальная жизнь рабочих классов Великобритании» (2001) Джонатан Роуз приводит трогательные примеры того, как люди из низших слоев обнаруживали благодаря чтению, что они являются личностями. Так, одна экономка рассказала, как читала роман Томаса Гарди (1840–1928) «Тэсс из рода Д’Эрбервиллей» (1891), где главная героиня тоже родилась в семье рабочего. Во время чтения экономка почувствовала, что и она сама — личность, что и у нее есть человеческое достоинство, чего не хотели признавать хозяева, обращавшиеся с ней так, словно она никто.

В эпоху Просвещения наряду с традицией индивидуального чтения и чтения вслух в семейном кругу или других сообществах (например, в студенческом коллективе или в монастыре) широкое распространение получило также чтение в «публичной сфере» (в терминологии Юргена Хабермаса, 1929). Это вовсе не значит, что данного явления не существовало раньше. Уже римский сатирик Марциал (~ 38–104 н. э.), равно как и Сенека (~ 4–65 н. э.), возмущался тем, что чтение заполонило всю «публичную сферу» Рима и что чтецы донимают его даже во время посещения общественных туалетов и бань[75]. В XVIII веке в Европе возникло множество кофеен, выполнявших функцию «публичной сферы», одновременно как замкнутой, так и имеющей общественную значимость, где посетители обменивались соображениями о прочитанном. Такой обмен знаниями и мыслями был крайне важен для формирования политического общественного мнения. Фактически на его основе и возникла современная демократия.

Интернет или, точнее, Всемирная паутина — это та же самая хабермасовская «публичная сфера» в XXI веке. Всемирная паутина дает возможность выразить свою идентичность еще лучше, чем реальная «публичная сфера». Правда, коммуникация в цифровой среде во многих отношениях коренным образом отличается от коммуникации с помощью бумажных носителей. В интернете информацию не проверяют ни редакторы, ни издатели. Поэтому цифровая коммуникация менее иерархична и позволяет читателям самим брать на себя ответственность за то, что они решают прочитать и насколько всерьез воспримут прочитанное, иными словами, за формирование своей идентичности. И хотя, как мы теперь уже знаем, результат получается не всегда идеальный (например, алгоритмы поисковиков производят предварительный отбор информации на основе данных