Ромодановский шлях. Начало - Даниил Сергеевич Калинин

И, пожалуй, именно поэтому так остро воспринял потери рейтар, тульских да рязанских детей боярских. Ведь князь также хорошо понимал, что нехватка опытных кавалеристов оголит границу, позволит татарам действовать куда более уверенно и нагло… И пожалуй, был совершенно прав в подобной оценке.

Вот только столь непривычное для осторожного воеводы желание разгромить Выговского и крымского хана за компанию никак не увязывалось со здравым смыслом и реальными возможностями русской рати. Прошедший до того вечерне-ночной бой завершился победой во многом потому, что сами крымчаки в сече не участвовали. В противном случае удалось бы разве что отбросить черкасов от стен лагеря – но и только. Случись сражение днем – и пеших преследователей татары загнали бы обратно в гуляй-город! А оставшейся еще русской коннице так и вовсе грозила бы участь ратников, угодивших ранее в засаду крымчаков…

На что тотчас обратил внимание князь Ромодановский, негромко, но веско бросивший:

- Григорий Семенович, мы все скорбим о потерях – а Семен Пожарский был не только твоим другом, но и моим. Но действительность такова, что перейти реку и разбить врага в поле мы не сможем – да и ворог не дурнее нас. Больше через броды не пойдут… Броды, что мы прикрыли. А так татарва сейчас найдет еще какую переправу в верстах десяти-пятнадцати от нас, зайдет нам в тыл, отрежет поставки пороха, пуль и еды – и все. На этом русская рать кончится.

Князя Ромодановского, героя первого дня битвы, собравшиеся в шатре офицеры поддержали одобрительным гулом – но Григорий Семенович не удержался, вспылил:

- Так что мы теперь, сбежим, поджав хвост?! Нужен бой, нужно разбить врага еще раз! Если сами черкасы реку не переходят, нужно заманить их на брод ложным ударом – и ложным отступлением!

- Григорий Семенович, а кого на убой отправим, а? Ты назови сразу имя полковника, чья шквадрона пойдет через реку под огнем с шанцев Выговского – сразу назови, да не забудь в глаза посмотреть! Ибо его шквадрона сгинет запросто так – не дурнее нашего ворог, все правильно Григорий Григорьевич сказал. Не поведутся татары да черкасы на ложное отступление, не полезут под огонь наших пушек…

Трубецкой осадил князя Куракина – после чего как на духу выпалил:

- Я считаю, нужно отступать. Григорий Григорьевич также все правильно сказал про то, что крымчаки могут нас обойти и отрезать от поставок продовольствия и пороха. Но, кроме того – чем дольше мы стоим у реки, тем выше вероятность распространения болезней среди воинов от мертвой воды. А сейчас любая хворь, пусть даже если у ратников просто животы расслабит, на руку именно врагу… Пытаться взять Конотоп теперь также не вижу никакого смысла. Мы при первом штурме свыше двух тысяч стрельцов да солдат потеряли – пусть большинство ранеными. Но нести сопоставимые потери, когда в спину дышит вся крымская орда, считаю бессмысленным… Тем более, что запертые в Конотопе черкасы будут рубиться до последнего, зная, что гетман рядом.

Князь Ромодановский молча, хоть и хмуро кивнул, Куракин на сей раз лишь промолчал, внутренне соглашаясь с двумя другими старшими воеводами… Большинство офицеров замерло – ошарашенные приказом об отступлении, они не нашлись, что сразу сказать. Хотя ведь к этому все и шло… Лишь Венедикт Змеев, еще один герой первого дня битвы, веско бросил:

- Полностью одобряю. Сейчас только отступление позволит нам спасти войско.

- А что же тогда Малороссия? Что же наши дети да бабы, что же наша земля?! Выходит, царева рать бросает казаков одних против крымского хана и предателя-Выговского?!

Вперед подался Иван Беспалый, поддерживаемый запорожцами. В отличие от русских воевод, наказной гетман выступал от лица верных черкасов – а ведь им было, что терять! Враг топтал родное Левобережье Днепра, старый и смертельный враг – крымские татары…

Вообще, малоросское и запорожское казачество – это не совсем одно и то же. Ведь на Сечь, за Днепровские пороги уходили самые буйные, самые независимые и непокорные казаки, чаще прочих срывающиеся в набеги на турок да татар. Важно отметить, что это были неженатые казаки – ведь женщинам на Сечь, изначально основанную Дмитрием «Байдой» Вишневецким по образу и подобию братства рыцарей-иоаннитов, был ход заказан – и жили они в казармах-куренях, покуда не сгинут в походе или не женятся. Но женатые казаки уходили в города… В отличие от простых малоросских черкасов – коих ляхи медленно, но верно закрепощали, обращая в бесправных крестьян – или же реестровых казаков, вынужденных служить панам, запорожцы ни от кого не зависели и никому не подчинялись! Ну, до недавнего времени, когда сечевики присягнули русскому царю… А еще запорожцы превосходили рядовое малоросское казачество как боевыми качествами, так и лучшим оружием.

Впрочем, в рядовое малоросское казачество пытался записаться вообще каждый крестьянин-русин, надеясь тем самым избежать крепостного польского рабства...

Да, Иван Беспалый изначально был уманским полковником, а не сечевиком – но бежал на Сечь от Выговского, принявшегося истреблять непокорную ему старшину. А на Сечи Беспалого, старого и верного сподвижника Богдана Хмельницкого, избрали кошевым атаманом… И сейчас он был в своем праве, говоря как от лица верных царю малоросских казаков, так и от сечевиков-запорожцев, чьим близким грозила смерть от рук татар – или же татарский полон!

Еще более почерневший Трубецкой не стал отвечать гетману сразу. Промолчал и Ромодановский, понимая всю скорбь простых и честных казаков, верных царю и присяге – но также осознавая всю уязвимость положения русской рати… Наконец, Алексей Никитич заговорил, тщательно подбирая слова:

- Коли сгинет здесь русская рать, в том вам большой пользы не будет – и вашей земле защиты не принесет. Оставаться на бродах у Куколки – гибельно. Я считаю необходимым отступить к Сейму и переправиться через реку – так нам будет проще защищать свои тылы, так мы быстрее и вернее получим все необходимое снабжение… А Сейм как водную преграду проще оборонять.

- Но тогда татары разорят всю малоросскую землю до Сейма!!!

Трубецкой внимательно и тяжело посмотрел в глаза наказного гетмана:

- Не надо здесь кричать, Иван, ты не на казачьем круге. Угробить царское войско я не позволю – итак достаточно пролито русской крови под Конотопами. А ты, коли так жаждешь защитить родную землю, поспеши ударить по крымским да ногайским улусам. Хан вывел в поле всю орду – но его собственная земля осталась без защиты. Разорите ее, освободите христианских невольников – тогда и татарва повернет вспять…

На сей раз не нашелся, что