Мой грозный фитнес-босс - Анна Измайлова

— Менеджер по бренду Сергей, — говорит ровно, — который запускал «чёрные списки», продавливал идею «только фитоняшки на ресепшене» и делал неуместные комментарии по внешности сотрудников, — больше не работает в «Pulse».

Кто-то на заднем ряду не сдержал «ебать». Девочки с ресепа переглядываются с облегчением.

Кто-то даже хлопает по-тихому.

— Вместо этого, — продолжает Кирилл, — мы запускаем программу.

Дальше он перечисляет:

— Нормальная кухня для сотрудников: микроволновка, холодильник, ячейки под хранение мелочевки. Консультации по питанию по запросу. Раз в месяц группа с приглашённым психологом от выгорания. И тренировки для персонала по желанию.

Сзади кто-то:

— Психолог в Pulse… Мда. Теперь можно будет плакать не только в туалете.

Он делает паузу, оглядывает всех.

— И последнее, — говорит. — По поводу сплетен и новостей. Ваша личная жизнь ваше дело. Но обсуждать её в рабочих чатах, при клиентах, устраивать из этого шоу нельзя.

Смотрит жёстко:

— Если кому-то не хватает сериала — включите телевизор, а не читайте новости в “Город глазами”.

— На этом официальная торжественная часть закончена, — делает вдох. — Теперь практическая.

Он поворачивается, делает знак кому-то у выхода. Дверь приоткрывается, и в зал вносят большую белую коробку.

Все тянутся шеями.

— Это что, новый тренажёр? — шипит Таня. — Или урна для уволенных?

Кирилл ставит коробку на край, снимает крышку.

Внутри ряды пончиков. Не тех, что я приносила тогда в офис жареных и сочащихся маслом. Эти аккуратные, ровные, светлые. Как булочки, только с дыркой. Сверху бело-кремовая глазурь.

— Это, — говорит Кирилл, — запечённые творожные пончики. С протеиновой глазурью.

Зал затихает, потом дружно смеётся.

Он смотрит в зал. На секунду прямо на меня. Я ощущаю, как будто он в этот момент говорит лично мне:

— Иногда нашим сотрудникам нужно не запретить сладкое, а помочь перестать себя ненавидеть за него.

— После собрания подходите, берите. — продолжает он деловым тоном и потом шутливо, — По одному. Кто попытается взять три я лично вытащу его на дорожку.

Смех, шорох, кто-то хлопает в ладоши.

Собрание заканчивается, народ начинает расползаться: кто — сразу к выходу, кто — к коробке. У пончиков тут же образуется живое кольцо.

— Соня, пойдём, — дёргает меня Рита. — Пока Артём не съел все.

— Иди, — говорю. — У меня ещё сладкое от бабушки, мне можно пропустить.

Впервые за долгое время чувствую: в этой системе, где раньше было только «надо», «должен», «соответствуй», есть место и для меня.

Когда большая часть народа рассосалась, я уже собралась тихонько унести своё трясущееся сердечко обратно в бухгалтерию, как услышала:

— Соня, останься на минуту.

Этот голос уже стал моим личным триггером. Хотя сейчас в нём не было ни приказа, ни «я начальник». Скорее — просьба.

Я вернулась. В зале остались только мы, ещё пара тренеров у двери и Артём, который прятал пончик в карман худи.

Кирилл спустился со сцены, подошёл ближе.

— Всё было очень красиво, — сказала я, опираясь бедром о стойку.

Криво усмехнулась.

— Я признал, что так больше не будет, — спокойно ответил он. — И да, Соня, это… не магия. Я знаю, что то, что я сказал сегодня, не стирает того, как тебе было хреново.

Он смотрит на меня ровно, без попытки отшутиться.

— Официальные решения не отменяют того, что я тебя задел, — продолжает. — И местами мягко говоря облажался.

— Местами? — подняла бровь. — Смело.

— Ладно, — уголок губ дёрнулся. — Местами сильно. Я пытался держать дистанцию, не влезать, не «грузить», а по факту вышло, что ты узнавала о части моей жизни из городских каналов.

— Прогресс цивилизации, — пожимаю плечами. — Теперь, чтобы узнать правду, достаточно подписаться на пару пабликов.

Повисает пауза.

— Я не прошу тебя сейчас всё простить и снова начать мне доверять, — говорит он. — Я…

Он делает вдох.

— Хочу попросить одно.

— Опять «ещё десять повторений»? — автоматически.

— Нет, — прошептал. — Один шанс. Показать тебе, как я мог бы работать с тобой как тренер. Ты уже дважды заходила в зал через меня и мою ебаную дисциплину, — продолжает. — Первый раз я сделал это криво. Второй мы оба были слишком в аффекте. Я хочу третий нормальный.

Смотрит прямо:

— Твою тренировку. Под тебя, под твой темп. Чтобы если ты потом скажешь «нет, я буду просто приходить на работу и идти домой», настаивать не буду.

У меня внутри всё делает тройной флип. С одной стороны хочется сказать: «Пошёл ты со своими шансами, ты уже всё сломал».

С другой я вспомнила, как он сегодня стоял на сцене и говорил «это была моя ошибка». И как сдвинул эти горы, что так долго строил.

— А условия? — спрашиваю. — У любой сделки есть условия.

— Условия те же, что ты озвучила, — отвечает. — Уважение и честность.

— И если ты ещё раз позволяешь своей прошлой жизни лезть ко мне через новости — я официально уволняюсь и буду искать другое место работы.

— Договор, — кивает. — Завтра. В восемь.

Я киваю в ответ. Поворачиваюсь, чтобы уйти, и уже на полдороге слышу:

— Сонь.

Оглядываюсь. Он берёт один из пончиков, подходит, протягивает мне.

— Просто чтобы ты знала, — говорит тихо. — Сладкое не преступление, но и не награда.

— Я оставлю это как доказательство, — забираю. — Если завтра ты начнёшь меня гонять, я напомню, что ты сам мне его выдал.

Глава 17

Соня

Тренировка в восемь вечера звучала как-то… подозрительно романтично.

Целый день я пыталась думать о ней как о чисто рабочей истории. Но мозг упрямо переводил: свидание под видом кардио.

Мышцы после последней тренировки ещё помнили эту пытку, но внутри было странно спокойно.

Я работала или делала вид, что работаю: таблицы, почта, отчёты. Вбивала цифры, а глаза всё равно периодически поднимались к часам: 19:14, 19:20, 19:32…

В какой-то момент поймала себя на том, что уже третий раз за десять минут правлю одну и ту же строку в отчёте.

— Сонь, — протянула Таня, выныривая из-за монитора, — ты собираешься сегодня что-нибудь считать, кроме минут до тренировки с начальником?

— Я вообще-то вбиваю корректировки по авансам, — возмутилась.