Мой грозный фитнес-босс - Анна Измайлова

Он молчал. Лицо стало жёстче. В глазах смесь усталости и упрямства.

Я почувствовала, что если останусь здесь ещё минуту, то либо расплачусь, либо скажу что-то, о чём буду жалеть.

— Мне надо работать, — произнесла. — У меня там люди... все варенье съедят.

Развернулась.

— Сонь… — начал он.

— Нет, — не оборачиваясь. — Я увидела достаточно.

Глава 15

Кирилл

Ночь в клубе — странная штука. Днём здесь шум, музыка, шаги, гантели, люди, которые хотят себя изменить. Ночью — только отражения. И ты.

Я выключил половину света. Оставил пару линий прожекторов над зеркальной стеной: этого достаточно, чтобы видеть зал, но не слишком ясно — себя.

Дорожки стоят чёрными силуэтами. Штанги аккуратно на стойках, гантели по номерам, коврики ровно сложены. Идеальный порядок. Всё на своих местах.

Кроме меня. Я встал посреди зала. Посмотрел в зеркало. Оттуда на меня посмотрел тот самый «горячий босс» из поста городской группы: чёрная футболка, плечи, взгляд, который привык заставлять людей собираться.

Сегодня этот взгляд не работал даже на меня самого. Я прокрутил день назад, как запись с камер.

Соня с банкой варенья. Соня, которую в холле окружают люди, смеются, мажут блины вишней, а внутри у неё явно не праздник. Соня, которая смотрит на телефон, на эту долбаную фотографию. Соня, которая слушает меня в коридоре и выдыхает: «Предлагаешь не верить собственным глазам?»

И потом разворачивается и уходит. Не устраивая сцен, не крича. Просто… уходит. Это почему-то больнее любого скандала. Я сел на скамью у стойки со штангой. Локти на колени, ладони сцеплены.

«Накосорезил», — констатировал внутренний голос, тот, который всегда был самым строгим. — «Причём предсказуемо. Ты сам себе всё расписал, а потом сделал наоборот».

Да. Я знал, что очередная встреча с Алиной плохая идея. С первой секунды. Знал, как это может выглядеть со стороны. Знал, что сейчас у меня не просто «команда», а конкретный человек, которому я только-только начал показывать, что за маской «управляющего» живой мужик.

И всё равно пошёл. Потому что… хотелось «расставить точки». Как будто я не взрослый мужик тридцати двух лет, а подросток, который не может не ответить на «давай поговорим».

— Отлично, — сказал я в пустой зал. — Браво, Лавров. Управлять сетью клубов можешь, а своей жизнью — хер.

Эхо мягко прокатилось по залу. Гантели не возражали.

Я вспомнил её лицо тем утром, когда мы ещё были там, у неё в квартире. Спокойный вопрос: «Ты собираешься с ней встретиться?» и моё честное «я не знаю».

И её: «Если решишь туда, я вылезу отсюда. Без сцен».

Она меня предупредила. Прямо. Я всё равно шагнул туда и теперь удивляюсь, что она уходит.

Я встал, пошёл к зеркалу ближе. Отражение увеличилось, стало навязчивым.

— Ты хотел быть честным, — сказал себе. — А в итоге выглядит, как всегда: «там сказал одно, здесь сделал другое, а потом оправдываешься “это не то, что ты думаешь”».

Я много лет гордился дисциплиной. Она вытащила меня из развода, когда проще всего было уйти в запой, позволила построить карьеру, когда хотелось трижды хлопнуть дверью, помогла, когда бывшая вынесла всё из квартиры и оставила мне разве что гантели и зубную щётку.

«Держи себя в руках» — это была моя личная мантра.

А сейчас я стоял в пустом зале и понимал неприятное: я могу держать себя в руках в плане режима, тренировок, бизнеса… Но как только дело касается людей, которые заходят мне под кожу, дисциплина превращается в красивую вывеску.

Я хотел вернуться к привычной схеме: «есть работа, есть правила, есть дистанция». Соня в эту схему не вписалась. Слишком живая, слишком… неуправляемая.

И вместо того, чтобы признать: «да, меня тянет, да, мне страшно, да, я могу напортачить», я геройски пошёл на встречу с тем человеком, который однажды уже разворотил мне жизнь. И получил фотку плюс пост в городском канале. И Соню, смотрящую на меня, как на очередного мужика, который говорит одно, а делает другое.

— Ты на чьей, вообще, стороне, Кирилл? — спросил я отражение. — На своей? На её? На дисциплины? Или всё ещё на той, старой, где ты всем должен, кроме себя?

Отражение молчало. У него, как обычно, был хороший пресс и херовая эмоциональная грамотность.

Я опёрся ладонями о холодный металл стойки.

Если честно, в этот момент было желание сделать то, что я умел лучше всего: убить себя тренировкой.

Повесить на штангу побольше, делать подходы, пока руки не откажут, забраться на дорожку и бежать, пока не вырубится мозг.

Но это — та же маскировка. Как Алина со своим «секс был заебись, помнишь?» — только для эмоций. Убедить себя, что если болят мышцы, то душа — в порядке.

— Не катит, — сказал себе. — В этот раз не катит.

Сел на пол спиной к зеркалу. Снизу всё выглядит иначе: мир вдруг становится большим, а ты — просто человек, а не «управляющий».

Мысли вернулись к Сонe.

К её записке: «Стены защищают, но мешают дышать», к тому, как она взяла на себя удар проверки и не развалилась, как смотрела на меня после налоговой, её простому «я хочу тебя».

И к сегодняшнему: «Я слишком долго жила в реальности, где мне говорили: “ты всё неправильно поняла”. Больше не хочу.»

Она права. Я ненавижу, когда мне говорят, что я «неправильно понял», если факт налицо. И теперь сам оказался в этой роли.

Я перебирал варианты, как это исправить.

Поговорить ещё раз. По-честному. Без оправданий. Объяснить, что встреча с Алиной — действительно не попытка «вернуться», а скорее последняя точка.

Доказать делом, что её не обманываю. Не словами, а шагами: реально отрезать Алину от любых дел с «Pulse» и со мной.

Дать ей время и не тащить за собой, пока она разбирается внутри.

Проблема в том, что идей, как сделать так, чтобы ей не было больно, не было. Потому что, как ни крути, я уже вмазал.

— Впервые, да? — спросил себя. — Когда твоё «правильное» решение оборачивается тем, что другому больно.

Конечно, не впервые. Просто раньше это были клиенты, которые не доходили до результата. Тренеры, которые срывались и уходили. Но никогда человек, которого я пускал к себе ближе всех за последние годы.

В голове всплыло, как