Щегол 1-11 - Василий Горъ

сгоняем в Лукоморье, докупим ИДА-шек, ласт и буксировщиков на всю команду, проведем ходовые испытания и разберемся, как выглядит дно в нашей бухте; после обеда до потери пульса погоняем на «Шторме», а вечером завалимся в сауну и забудем обо всем окружающем мире. Потом Оля заметила какую-то хищную птицу, парящую в чистом небе, и мы спрятались под невидимость, ибо драться было лениво даже с «семерками».

Не знаю, почему, но болтать, не видя друг друга, дамам не понравилось, и они переключились в рабочий режим — шустренько убрали пустые пищевые контейнера и все, что теоретически могло привлечь зверье к месту «дневки» аппетитными запахами, потом повесили все три рюкзака на ближайшее дерево и спрятали под накидками с отводом глаз, вернулись ко мне и потребовали составить им компанию в заплыве к середине озера.

Мочить еще один комплект белья Уфимцева не захотела, поэтому честно предупредила, что собирается раздеться догола. Ибо под пеленой теневика все равно ничего не видно. Моя супруга ее поддержала, а я взял и плюнул на свои загоны. В смысле, последовал их примеру и первым спустился к линии прибоя. Невидимость в воде работала… хм… довольно своеобразно, но «без пяти минут лето», яркое солнце, редкие облачка на чистом небе, неспешное скольжение к горизонту и чертовски приятная болтовня на любые темы очень быстро выключили разум и затопили душу спокойным, теплым и невероятно комфортным счастьем.

К сожалению, это состояние оказалось слишком уж хрупким — стоило Оле устать и приложить себя бодрячком, как у меня проснулась сначала чуйка, а затем и голова. Последняя вынудила развернуться, посмотреть на берег и решить, что мы заплыли, мягко выражаясь, далековато. И пусть возвращение к нему тоже доставило море удовольствия, но оно было грубее, что ли?

А потом мы выбрались на берег, высушили тушки, натянули белье, легли, скинули невидимость, подставили тушки солнышку и как-то уж очень быстро услышали звук двигателя.

— Погода сегодня — лучше не бывает, следовательно, Бехтеев приплывет на «Авантюристе»! — начиная спешно собираться, предсказал я и не ошибся — любимый катер Воздушника появился на горизонте буквально через минуту. А еще через три-четыре описал красивый полукруг возле нашей бухточки, врубил реверс и подошел поближе.

Просить Геннадия Романовича выдвинуть трап нам даже в голову не пришло. Но демонстрировать реальные возможности команды не позволила паранойя. Поэтому на транец мы переместились только метров с семи-восьми, поздоровались с аристократом, затолкали рюкзаки в рундуки и попадали в кресла. Уходить в медитацию вот так сразу было бы чертовски некрасиво, так что следующие полчаса мы обсуждали редкую теплынь и невеликие успехи невестки Бехтеева в раскачке приживленных навыков, продавали Геннадию Романовичу Искры и рассказывали байки о наших приключениях в Пятне, уминали миндальные печения, предложенные Воздушником, и пили чай из его термоса. Кстати, проходя мимо заимки Докукиных, равнодушно выслушали пару слухов о нынешних проблемах этого рода и не почувствовали ровным счетом ничего. А чуть выше по течению сравнили технику защиты Бехтеева от атакующих хищных птиц с нашей и решили, что наша будет повеселее. В общем, к осточертевшим медитациям приступили только в начале пятого и принялись убивать время, доводя до ума «проседающие» навыки. Лично я «терзал» водомерку, благо, воды вокруг было предостаточно, а переоценить теоретическую возможность перебегать небольшие речки и болота «поверху» было сложно. Вот и развлекался — «стягивая» и «отпуская» участки водной поверхности в непосредственной близости к катеру, «сидел» на восполнении резерва и безостановочно «сканировал» пространство прозрением. Причем на пределе нынешних возможностей, чтобы развивался и этот навык.

Правда, в странность положения девяти энергетических структур людей, внезапно возникших на границе его досягаемости, врубился только секунде на второй, что, учитывая скорость «Авантюриста», было очень много. А когда увидел, КАК они начали двигаться, рывком переместившись к Бехтееву, заорал ему на ухо:

— На половине второго чуйке что-то не нравится. Почти уверен, что нас сейчас чем-нибудь шарахнут!

Геннадий Романович мгновенно вывесил воздушную пелену по нужному вектору и… поймал ею очередь из крупнокалиберного пулемета, выпущенную из-под иллюзии практически в упор!!!

— Веер, ТэВэЭр!!! — проорал я, уже разогнав восприятие, ушел в первый рывок прямо из кокпита катера, уходящего в безумный вираж, и отрешенно отметил, что команды, которые мы вбивали в подсознание всего дней восемь, услышаны. Поэтому переместился еще дважды, обозначив условный центр озвученного варианта построения, и, уже проваливаясь в воду, вывесил туман над посудиной, только-только начавшей проявляться в реальности.

Вьюга тоже легла так, как надо, хотя погода, вроде как, и не способствовала. И добавила веселья тварям, накрытым уже тремя «облаками» тумана. А потом я ударил разрядом — навыком, обозначенным последней буквой команды — и невольно восхитился, увидев, как справа и слева от меня к тому же месту тянутся аналогичные «жгуты». Впрочем, почивать на лаврах было рановато, поэтому я нашел энергетическую структуру, сиявшую ярче всего, и всадил в нее оглушение. Как только «силуэт» повело, снова ударил разрядом, раскидал четыре сферы умиротворения, «обновил» туман и выставил диск на пути тела, пытавшегося вырваться из этого кошмара рывком.

Кстати, подобных шустриков оказалось еще двое. Но того, который прыгнул «на выход» через сектор ответственности Светы, встретили оплеуха, пресс и персональный шар льда в область головы, а Оля остановила своего все тем же диском, «украсила» сферой и «поджарила» разрядами практически в упор.

Следующая очередь из крупняка разорвала воздух в метре с небольшим от поверхности воды и, вне всякого сомнения, вслепую, но была направлена в сторону Оли, и на меня накатила ледяная ярость. Поэтому «силуэт», по моим ощущениям, находившийся в положении стрелка, поймал сначала оглушение, а затем сферу умиротворения. Судя по тому, что пулемет загрохотал снова, но в этот раз обстрелял небо, первый навык прилетел очень вовремя.

Приблизительно в это время справа-сзади возникла энергетическая структура Бехтеева, направляющаяся к нам. Я на всякий случай приготовился перенести «огонь» на него, но бить разрядами не перестал. И правильно сделал — остановив катер метрах в четырех от меня, Воздушник жестами попросил целеуказание, ибо не видел в наших туманах ровным счетом ничего.

«Прикрывайте девчонок. Щитами!» — жестами показал я, понадеявшись на то, что Геннадий Романович поймет. И не ошибся — уже через мгновение мощнейшая воздушная стена односторонней проницаемости повисла перед Светой, а еще через две точно такая же защитила Олю. Да, по большому счету, помощь запоздала — к этому времени четыре из девяти вражеских «силуэтов» полностью посерели, а еще три мерцали, как во время предсмертной агонии, но Бехтеев этого не знал и не