О милосердии - Луций Анней Сенека

делами, в это время не приходится опасаться того, чтобы ты ощущал потерю. В нем одном для тебя достаточно защиты, достаточно утешения. Ободрись, и сколько раз возникнут слезы на твоих глазах, столько же раз обрати глаза на Цезаря. Слезы сами высохнут при взгляде на величайшую и светлейшую божественность, его сияние ослепит их так, что они не смогут смотреть ни на что другое и, оцепенев, будут прикованы к Цезарю. Тебе нужно думать о нем, ведь ты смотришь на него днями и ночами, от него ты никогда не отвращаешь душу, он — твой заступник перед судьбой. Я не сомневаюсь (так как он по отношению ко всем своим близким исключительно мягок и снисходителен), что он уже залечил твою душевную рану многочисленными утешениями и нашел многое, что могло бы противостоять твоей скорби. Да что же, в самом деле? Даже если он ничего этого не сделал, разве не является для тебя высшим утешением всегда видеть и думать о самом Цезаре? Пусть боги и богини даруют его надолго всей земле. Да сравняется он в деяниях с божественным Августом, годами превзойдет его! Пока он будет жить среди людей, пусть он не ощутит, что в его семье есть кто-нибудь смертный. Пусть он со своей добросовестностью воспитает сына как правителя римской империи и пусть он раньше увидит его соправителем, нежели преемником отца. И пусть нашим внукам как можно позже станет известен тот день, когда его род примет его на небе.

13

О судьба, не прикасайся к нему своими руками и не проявляй свою силу по отношению к нему, разве только там, где ты приносишь благо. Позволь ему оказать помощь давно уже болеющему и обессиленному роду человеческому, позволь ему привести в порядок и поправить все, что расстроило безумие прежнего принцепса. Пусть всегда сияет это светило, что взошло над низвергнутым и погруженным во тьму миром. Пусть он успокоит Германию, пусть сделает доступной Британию и пусть празднует триумфы отеческие и новые. Его доброта обещает мне быть также зрителем этих триумфов. Поскольку среди его добродетелей доброта занимает первое место. Ведь он не столкнул меня так низко, чтобы не захотеть поднять, да он даже и не столкнул меня, а, напротив, поддержал, когда я падал от удара судьбы, и, проявив снисходительность, осторожно поднял меня, несущегося в бездну, своей божественной рукой: он вступился за меня перед сенатом и не только подарил мне жизнь, но и вымолил. Пусть он как угодно рассмотрит и решит мое дело. Либо справедливость Цезаря признает мое дело правым, либо таковым его сделает милосердие. В любом случае его благодеяние для меня будет одинаковым, ведь он или признает мою невиновность, или выскажет свое желание. А пока в моих бедах большое утешение видеть, как его милосердие царит во всем мире. Из того самого уголка земли, к которому и я прикован, оно извлекло многих, уже много лет заброшенных в несчастье, и вернуло к дневному свету. Так что я не беспокоюсь, что одного меня оно обойдет. Цезарь ведь сам прекрасно знает, когда он должен каждому прийти на помощь. Я постараюсь, чтобы ему не пришлось меня стыдиться, когда он придет ко мне. О как отрадна твоя снисходительность, Цезарь! Благодаря ей изгнанники при твоем правлении ведут более спокойную жизнь, чем еще недавно при Гае — виднейшие граждане. Они не дрожат и не ожидают каждый час меча и не содрогаются от страха при виде каждого корабля; благодаря тебе их судьба не только перестает быть жестокой, но они получают надежду на ее улучшение и покой в настоящем. Да, ты должен знать, что только те удары судьбы справедливы, которые почитают даже им подпавшие.

14

Итак, принцепс, который является общим утешением всем людям, если я не ошибаюсь, уже ободрил тебя и приложил к твоей больной ране более сильные лекарства. Он уже поддержал тебя всеми способами и из своей цепкой памяти извлек все примеры, с помощью которых ты придешь к душевному равновесию. Со свойственным ему красноречием он изложил тебе наставления всех мудрецов. Никто не смог бы лучше утешить: в его устах слова приобретают иной вес, как если бы они были произнесены оракулом; всю силу твоей скорби укротит его божественный авторитет.

Представь себе, что Цезарь говорит следующее: «Не одного тебя избрала себе судьба, чтобы причинить столь тяжелую обиду. Ни один дом во всем мире ни в настоящем, ни в прошлом не был освобожден от необходимости кого-нибудь оплакивать. Я оставлю в стороне повседневные примеры, которые хотя и менее значительны, но более многочисленны. Укажу тебе на летописи и хроники. Ты видишь все эти изображения, которые заполнили атрий Цезарей? Каждое из них для близких памятно как великая потеря; каждый из этих мужей, сверкающих во славе столетий, или сам перенес тоску но близким, или близкие лишились его с глубочайшей душевной болью. Что мне сказать о Сципионе Африканском, которому сообщили о смерти брата в изгнании? Он спас брата от тюрьмы, но не смог спасти от рока. Тогда всем стало ясно, до какой степени любовь Сципиона Африканского оказалась не в состоянии быть беспристрастной перед правом и справедливостью. Ведь в тот самый день, когда он вырвал брата из рук пришедшего за ним исполнителя, он протестовал против действий народного трибуна как частное лицо. И тем не менее он также благородно перенес потерю брата, как и заступался за него. Что мне сказать об Эмилиане Сципионе, который почти в одно и то же время увидел триумф своего отца и похороны двух братьев? Все же юноша — да чуть ли не мальчик! — с таким мужеством перенес это внезапное опустошение, обрушившееся на его семью во время триумфа Павла, с каким должен был бы перенести мужчина, рожденный для того, для чего он был рожден: или в Риме будет жить Сципион, или Карфаген переживет Рим.

15

Что мне сказать о союзе двух Лукуллов, который был прерван смертью? Что сказать о Помпеях? Им жестокая судьба не разрешила даже погибнуть вместе. Секст Помпей пережил сначала свою сестру, с чьей смертью оборвалась нить, прочно связывавшая Римскую империю, он пережил своего прекрасного брата, которого судьба подняла на такую высоту, чтобы сбросить его так низко, как до этого сбросила его отца; и все же после этого несчастья Секст Помпей справился не только с печалью, но и с войной. Отовсюду приходят на память