Слушай, Германия! Радиообращения, 1940–1945 гг. - Томас Манн

предмет постоянной тревожной озабоченности. Войны были всегда, и нации, которые их вели, причиняли друг другу при этом немало зла. Но благодаря тому, что у людей короткая память, после заключения мира все это обычно забывалось. На сей раз все иначе. То, что делает Германия, какие она сеет несчастья, страдания, отчаяние, разруху, каким моральным и физическим истреблением человечества занимается, отстаивая революционную философию бестиализма, имеет такой масштаб, настолько вопиет к небесам, так безнадежно незабываемо, что невозможно представить себе, как в будущем наш народ сможет на равных сосуществовать с братскими народами планеты. Чем дольше длится война, тем отчаяннее запутывается этот народ в силках вины, а война продолжается по одной-единственной причине — из-за того, что вам, немцам, кажется, будто останавливаться уже поздно. Вы чувствуете: произошло слишком многое, чтобы можно было еще сдать назад, вас охватывает ужас при мысли о расплате и искуплении. Вы должны победить, думается вам, чтобы революция бестиализма распространилась на весь мир и под знаком ее было достигнуто угрюмое согласие между вами и остальным миром. Но такому не дано случиться. Я вижу воочию, что мир полон решимости сделать все возможное, чтобы избежать судьбы, которая может столкнуть его с вашим бестиализмом, и силе вашего отчаяния не одолеть воли трех четвертей человечества.

Не победить вы должны, ведь это вам не под силу. Вы должны очиститься. Вы сражаетесь за то, чтобы избежать искупления, но именно оно должно стать вашим настоящим трудом, работой немецкого народа, частью которого является ваша армия, обреченная в скором времени на то, чтобы оказаться истощенной и перемолотой. Очищение должно прийти изнутри — потому что извне может прийти только месть и наказание, но не очищение. Я всегда возражаю тем, кто настаивает на идущем извне принудительном воспитании немецкого народа после того, как падет гитлеризм. Всякое преобразование, отвечаю я им, — дело самого немецкого народа и должно оставаться таковым. Те из вас, для кого с моим именем еще что-то связано, знают наверное, что я совсем не революционер, не строитель баррикад и по природе далек от того, чтобы призывать к кровавым деяниям. Но я имею некоторое представление о законах мира морали и отношусь к ним с достаточным почтением, чтобы с уверенностью заявить вам: Германия должна пережить очищение, расчистку, освобождение, по своей основательности и решительности сопоставимые со злодеяниями, каких еще не видел мир. Это должно произойти, говорю я, и произойдет, чтобы великий немецкий народ мог снова посмотреть в глаза человечеству и уверенным жестом протянуть ему руку в знак примирения.

Февраль 1942

Немецкие слушатели!

Принаряжать бестиализм, придавая ему видимость законности — коренная черта нацизма. Так, жестокое обращение с русскими военнопленными и расправы над ними, на что постоянно сетует советское правительство, обосновывается изобретенным специально для оправдания этих расправ доселе неслыханным военным принципом. Вражеские отряды, которые, по мнению немецкого командования, окружены, отрезаны, взяты «в котел», уже считаются плененными, и коль скоро они не складывают оружие, их сопротивление рассматривается не как сражение на поле боя, а мятеж и терроризм, в результате чего на них не распространяются правила по обращению с военнопленными.

И куда же девалась немецкая солдатская честь? Прежде противник, который храбро сражается до последнего, вызывал у воина уважение. Сегодня его объявляют преступником и ничтожеством. По какому праву? Этого не способен понять ни один человек, кроме тех, кто понимает использовавшуюся еще до «захвата власти» сумасшедшую логику национал-социализма. В сущности, она сводится к воззрению, что сражаться против них вообще запрещается. Вести против них войну, если они куда-то вторглись, само по себе преступно; народы должны подчиняться им добровольно и без борьбы, а не принуждать их своим возмутительным сопротивлением к оборонительной войне. Это, конечно, невиданный феномен, от которого волосы становятся дыбом. Само преступление утверждает себя на земле в качестве неприкосновенной, освященной Богом и историей власти, поднимать руку на которую — кощунство, заслуживающее высшего наказания. Дух человеческий немеет и столбенеет перед такой апокалиптической наглостью.

Но он перед ней не спасует. Известия, которые русский солдат получает о судьбе своих товарищей в немецких лагерях, должны сильно укрепить его нежелание разделить их судьбы. И даже когда немецкий командующий считает его окруженным, он так просто не дастся. И по тем же самым причинам не сделают это те народы, которые до сих пор столь непозволительно воюют с нацистской Германией. Они достаточно научены тому, что творит немецкая раса господ в порабощенных областях Европы, в частности, благодаря фотографиям, которые приходят к нам из Польши и показывают такие бедствия, надругательства над человеческим, для которых не сыскать слов: обескровленно-бледные трупы заморенных голодом польских детей, сваленные в общую могилу тела тысяч и тысяч скончавшихся в варшавском гетто от тифа, холеры и чахотки евреев. Нации союзников знают, что им грозит, если победит Гитлер; они знают, чем являются в его глазах, глазах нацистской Германии — человеческим мусором, подчиненной расой, предназначенной для рабства, для служения светлому и избранному, царственному народу немцев после того, как их морально и духовно искалечат, сломят их гордость, их мужество, духовно и биологически унизят их настолько, что они никогда больше не смогут представлять угрозы единоличному господству немецких благородных варваров. Как это происходит, вы можете лицезреть на польском примере. Тамошний генерал-губернатор, провинциальный адвокат по фамилии Франк со всей определенностью заявил: Польша — образец того, как победоносный нацизм собирается править повсюду в мире. Прежде всего, страну методично лишают духовного и политического руководства: убиты и до смерти замучены в концентрационных лагерях ученые, врачи, юристы, университетские преподаватели, состоятельные люди и представители высших сословий. Затем приходит очередь простого народа. 85 тысяч казнены расой завоевателей, полтора миллиона вывезены на работы в Германию, женщины, юные девушки официально вовлечены в проституцию. Оставшееся население живет на грани вырождения в нищенских условиях.

Унижение, выхолащивание, истребление — ничего иного не сулит немецкий нацизм братским народам планеты. Во Франции средства заменены на слегка более изощренные — но разве судьба французских военнопленных, изоляция этих полутора или двух миллионов молодых людей от нормальной жизни не служит той же цели биологического угнетения?

Да, нацизм умеет убедить в безусловной необходимости своего устранения весь мир. Свободные народы, как ни противна была им война, сколь бы неподготовленными к ней они ни были, будут бороться дальше, если надо, год за годом, и предлагать все, что понадобится, даже последнее, чтобы только ликвидировать эту чуму убийственного зазнайства. А немецкий народ, на плечи которого его фюрер возложил такую меру вины, что на это страшно смотреть? У него одного,