Арабские мифы - Автор Неизвестен -- Народные сказки

арабского уже упомянутого Михаила Салье (1958–1960). В 1994 году вышло еще одно издание «Тысячи и одной ночи» на русском языке – плод труда сразу трех переводчиков. Примечательно в этой работе то, что здесь переводчики впервые на русском языке воспроизвели арабский монорим – особый способ стихосложения, построенный на одной рифме (как пример: грозы – розы – угрозы – морозы и так далее). В восточных произведениях монорим используется очень часто, так что издание 1994 года дало русскоязычным читателям возможность максимально близко прикоснуться к арабской культуре.

Густав Томе. Иллюстрация из книги «Тысяча и одна ночь». 1854 г.

«Тысяча и одна ночь» оказала огромное влияние на литераторов по всему миру. Приведем лишь некоторых авторов и произведения: «Кандид, или Оптимизм» Вольтера, «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма, «Химера» Джона Барта, «Рабы сна» Л. Рона Хаббарда, «Песочный человек» Нила Геймана, «Мизери» Стивена Кинга… А Эдгар Аллан По даже написал продолжение под названием «Тысяча вторая сказка Шахерезады»!

Последователи

Сборник «Тысяча и одна ночь» пользовался сумасшедшим успехом, так что закономерно, что появились последователи и подражатели, предлагавшие истории в подобном стиле. Наверняка публикаций было немало, однако самой известной из всех является сборник «Тысяча и один день», появившийся во Франции благодаря востоковеду и переводчику Франсуа Пети де ла Круа. Он преподавал арабский язык в Коллеж де Франс в те же годы, что и Антуан Галлан. Ученые были почти ровесниками (Галлан чуть старше), у них были одинаковые интересы, они вместе работали – неудивительно, что они подружились. И когда Галлан опубликовал «Тысячу и одну ночь», мгновенно получившую ошеломительную популярность, Пети де ла Круа подумал, что и он сможет так же (а может, просто позавидовал другу, кто знает). Так в 1710–1712 годах свет увидел сборник восточных сказок, озаглавленный «Тысяча и один день» и структурированный в точности как «Тысяча и одна ночь»: разного рода истории, которые один персонаж рассказывает другому. Сперва этот сборник принес своему создателю славу и почет – не меньшие, чем Галлану. Читатели, подумавшие, что перед ними продолжение любимых сказок, приняли работу Пети де ла Круа крайне благосклонно. Ее даже перевели на несколько европейских языков! Составитель купался в лучах славы. Однако нашлись те, кто усомнился в аутентичности предлагаемых им историй. Неизвестно, почему появились такие сомнения: в предисловии к своему изданию Пети де ла Круа писал, что данные тексты попали к нему в руки благодаря исфаханскому (Исфахан – это город в Иране) дервишу Моклесу, который передал ему оригинал рукописи, и наравне со сказками из «Тысячи и одной ночи» являются бриллиантами из древневосточной сокровищницы. Вроде бы не было ничего подозрительного в его словах, однако факт остается фактом: позднее был проведен филологический анализ, по результатам которого обнаружилось, что сборник Пети де ла Круа не что иное, как мистификация. Оказалось, что тексты для книги предприимчивый француз взял из разных источников – уже выходивших сборников сказок, – адаптировав их под собственные нужды. В основном материалом для творчества Пети де ла Круа послужили турецкие и арабские сказки, а потому был сделан вывод, что, хоть «Тысяча и один день» и не является оригинальным переводом ранее неизвестных восточных текстов, тем не менее эти сказки представляют собой истории с Востока и заслуживают того, чтобы с ними познакомился более широкий круг читателей. Сборник «Тысяча и один день» был переведен в том числе и на русский язык, впервые еще в конце XVIII столетия.

Упомянем также еще один сборник, по структуре похожий на «Тысячу и одну ночь». Речь идет о произведении под названием «Книга о семи мудрецах» (еще ее называют «Синдбадова книга» или «Книга Синтипы»), которое, по предположениям ученых, появилось в Индии, а затем было переведено на другие языки – сначала на восточные, затем на европейские. Как и в «Тысяче и одной ночи», в «Книге о семи мудрецах» рамочный сюжет: один персонаж рассказывает сказки другому. Особенность данного сборника в том, что здесь истории излагает не один человек, а семеро. Суть сюжета: у могущественного царя есть сын, воспитание которого он поручает семи мудрецам, и все идет хорошо до тех пор, пока вторая жена правителя, хитрая и мстительная, не задумывает избавиться от нелюбимого пасынка, чтобы на престол после отца взошел не он, а ее ребенок. Она наговаривает мужу на юношу, а тот, по какой-то причине потеряв дар речи на семь дней, не может оправдаться перед отцом. Царь верит жене и приказывает казнить сына, однако на помощь тому приходят семь мудрецов. Каждый из них защищает юношу, рассказывая его отцу поучительную историю, и это продолжается в течение семи дней, после чего к царевичу возвращается голос, он легко оправдывает себя в глазах отца и остается жив, в то время как его мачеху-интриганку ждет костер.

Также нужно отметить сборник «Сто и одна ночь». Его происхождение неизвестно, однако в 2010 году была обнаружена наиболее ранняя из ныне существующих рукописей данного текста, которая датирована 1234–1235 годами. В сборник входят восточные сказки – две из них, истории о семи мудрецах и о волшебном коне, присутствуют также в «Тысяче и одной ночи», однако остальные сказки не повторяются. Также в «Сто и одной ночи» есть рамочный сюжет с Шахерезадой, но за исключением вышеуказанного больше совпадений между двумя этими произведениями нет. Исследователи сходятся во мнении, что «Сто и одну ночь», какое бы истинное происхождение она ни имела, следует воспринимать как своего рода дополнение «Тысячи и одной ночи», позволяющее лучше узнать восточную, в частности арабскую, литературу и культуру.

Приемы, использованные в сборнике

«Тысяча и одна ночь» – это не только прекрасные восточные сказки, знакомящие с традициями и культурой Востока, но и замечательный образчик разнообразных литературных приемов, которые затем на протяжении веков с успехом применялись в литературе. В первую очередь это уже неоднократно упомянутая рамочная история (или обрамляющий прием). Примерами произведений, в которых использован такой прием, могут служить «Ася» Ивана Тургенева, «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Старуха Изергиль» Максима Горького, «После бала» Льва Толстого, «Декамерон» Джованни Боккаччо.

Также в «Тысяче и одной ночи» использован прием встроенной композиции, или истории в истории. Он очень похож на рамочный, однако отличается тем, что не обрамляет повествование целиком, а является сюжетом, рассказанным одним героем другому, в котором третий герой излагает другую историю четвертому. В качестве примера можно привести сказку о Синдбаде-мореходе: она поведана Шахерезадой Шахрияру, но в самой истории Синдбад-мореход рассказывает о своих путешествиях Синдбаду-носильщику.