Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск второй - Альманах Российский колокол

Как я хотела его забрать сама, но знала, что Стас и папа мне этого сделать не дадут. Потом криминалист сам вынес ребёнка. Когда я увидела брата, очень сильно переволновалась, в ушах слышала биение своего сердца. Мне так хотелось прижать к себе своего зайчика и больше не отпускать. Обернувшись, я увидела, что папа пошёл не в ту сторону и чуть-чуть не упал.

Нашего мальчика внесли в автобус, положили на кресло. Мне даже показалось, что он не умер, а просто спит. Только один разрез на его голове и шее утверждал обратное. Глядя на беспомощность отца, я поняла, что мне нужно быть хладнокровной, а это мне давалось очень тяжело.

Мы ждали маму, чтобы она попрощалась со своим сыном в последний раз. Зарине это не нравилось, а по-другому нельзя. Она бы корила себя за то, что не попрощалась с сыном. Неожиданно я узнала, что подкупленный патологоанатом сказал, что мы ребёнка не кормили перед смертью, хотя мама его покормила перед сном, а его печень получила шок. Но это были пустые понты! Моего брата убили прививкой, спровоцировавшей рак печени. Ему нельзя было ее делать, но ни УЗИ, ни анализы не брали. В общем, Козлова всегда так делала, для нее главное – уколоть, а можно или же нет, ее не волновало. Вскоре вышла мама, она склонилась над телом нашего брата и зарыдала; попрощавшись с ним, вернулась в больницу. Я хотела ехать с папой, но он запретил и велел сесть в машину к дяде Володе.

Автобус ехал впереди нас, а мы не стали его обгонять, так как знали, что там покойник. Мы заметили, что, если кто-то умирает, обязательно идёт дождь. Также всю дорогу мы обсуждали, что не мог наш Сережа умереть от этого. Я точно знала, что он кушал, так как сама лично кормила его, а фельдшер доставала кусочки пищи из его рта, когда откачивала его. Я все видела, так как это происходило при мне. Автобус свернул на ферму на заправку, а мы помчались домой, чтобы все подготовить к приезду нашего мальчика. Доехав до дома, я выбежала из авто, прихватив с собой пакеты, попрощалась с дядей Володей и помчалась в дом. За несколько минут мы с бабушкой накрыли пьедестал для нашего малыша, а я достала кошелёк и вместе с бабулькой своей стала пересчитывать денежные купюры. Какую я все же сделала ошибку… Откуда я могла знать, что она вытащит из него деньги, сделав вид, что она ничего не сделала? Вскоре привезли нашего Сережу и на душе у меня стало теплее. Он был дома, а не в холодном здании морга, среди любимых игрушек и родных стен. Как ни странно, это меня успокоило. Я отлучилась на мгновение и дала бабушке кошелёк, и она вытянула из него деньги в тот момент, пока меня не было. Когда я вернулась, папа уже сидел в автобусе, а наша воровка бабуля стояла с Витей. Я взяла у нее кошелёк и пошла к отцу, чтобы ехать заказывать поминки. Все организовав, мы приехали домой и взяли Витю с его маршруткой, а он начал кричать, что не собирается везти нас на своём бензине. Чёрт, мы что, не заправим ему бак? Мало того, что он обворовал нас, так еще и совести хватило ныть, чтобы ему заправили «газель». По дороге я стала считать, чтобы знать, сколько у нас денег осталось, но обнаружила, что деньги украдены. Витька уткнулся носом в руль и стих, словно нагадивший ребёнок. Потом мы решили заехать к маме и позвонили, но она не брала трубку, а ответил Семен. Из-за того, что у него огромные проблемы с речью, я ничего не поняла из сказанных слов. Всю дорогу мы пытались дозвониться, но не смогли, страх обуял наше сознание. Мы помчали на заправку, меня пронзил взгляд одного азербайджанского парня. В нем была та самая человечность, которой не было в глазах моих дедушки и бабушки. Витя рвался на работу и не хотел помочь нам на кладбище завтра, но папа пообещал ему пробить все колёса, а потом поставить новые. Ужас, у них и шутки были сквозь зубы и с пустыми понтами Витьки. Он был не настоящим мужиком, а простой тряпкой для мытья полов!

После того как мы забрали гроб, мы заехали в супермаркет и я взяла зайчика для брата, словно живого. Конечно, ревела, когда расплачивались за него. Мы вновь позвонили маме и поехали в больницу отвозить им вещи. Гроб был великолепный: нежно-голубого цвета, с золотыми розами, дубовый. Но на входе в больницу Витька сказал так, что все встало на свои места. Он не хотел идти с нами и сказал, что он нам никто и вообще что мы до него докопались. А наша мама была на приёме у врача, поэтому не смогла ответить. Мама передала вещи и взяла другие.

Когда мы приехали домой, вечер постепенно занавешивал овал неба на горизонте и пошёл дождь. Когда выносили вещи, обнаружили иконку, потертую из-за времени. Никто не знал, как она оказалась там, но за чудо спасибо тому, кто ее положил. Увы, но с гробом мы ошиблись, он был немного велик. В народе говорят, что это плохой знак, а возможно, оно так и было. Вокруг моего брата, словно куча горлиц, спустились наши соседки. Престарелые женщины украшали его цветами и о чем-то спорили, но нам до этого не было никакого дела.

Краски дня исчезали, а мой посёлок накрывался сизой мглой, как и моя душа. После того как мы завезли продукты в кафе, мы съездили домой и несколько раз посылали Витю за корректором, чтобы подписать венки. Я очень надеялась, что бабушка мне поможет, но получила отказ, так как дед дома голодный. Поэтому пришлось всем заниматься самой. Мы просидели возле гроба очень долго. Спасибо дяде Саше и его супруге, которая являлась крестной моего брата Семена. Наша бабка собиралась в день похорон внука на работу, которую к тому же в тот день выдумала. Бригада собрала деньги на венки, а ей дали выходной. А вот они эти деньги растранжирили на всякие безделушки. Воры, да и только. За это я ненавижу их точно так же, как и Козлову. Помню, тяжело вздохнула и продолжила подписывать венки, но периодически мне становилось даже плохо. В ушах появлялся шум, а в груди появлялся непонятный стук, словно