История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

утром из армии прибыли лорд Уортон и м-р Уильям Строд (один из них был членом Палаты лордов, а другой — Палаты общин) и представили столь обстоятельную реляцию о сражении — где речь шла о великом множестве убитых со стороны неприятеля при совершенно незначительных потерях их войска, о слабости и отчаянном положении королевской армии и о решимости графа Эссекса ее преследовать — что Парламент, не желая теперь довольствоваться тем, что избег поражения, официально объявил о победе и, дабы возблагодарить за нее Господа, назначил день для торжественного молебна. А чтобы столь великой радостью могли возрадоваться и за стенами Парламента, Палаты поручили двум этим правдивым вестникам сообщить обо всем в подробностях гражданам Сити, каковых созвали в Гилдхолле слушать их донесение. К этому моменту, однако, в Лондон прибыло так много участников битвы, притом с обеих сторон (ведь свободное сообщение между разными частями Англии еще не было прервано), а из рассказов некоторых лиц явствовало, как мало видели в тот день сами гонцы, что Сити, похоже, встретил их повествование с гораздо меньшим восторгом, чем Парламент. Захват королем Бенбери, последующий марш на Оксфорд, поступавшие отовсюду известия о его силе вместе с затянувшимся стоянием графа Эссекса в Уорвике давали обильную пищу для разговоров. Разговоры эти стали еще громче, когда нескольких человек, утверждавших, что при Эджхилле победил король, взяли под стражу — чего, заключил народ, никогда бы не случилось, если бы исход сражения был противоположным. А потому ни о чем теперь в Англии не рассуждали больше и не мечтали сильнее, чем о мире.

<Мира желали и те члены Палат (а их по-прежнему было немало), кто сочувствовал Его Величеству и никогда не одобрял крайних мер, и те нерешительные и недалекие люди (а они составляли большинство в Парламенте), кто наконец сообразил, что король, вопреки их ожиданиям, способен вести войну. И лишь особы, уже тогда замышлявшие полную перемену системы правления, яростно противились всем предложениям о мире и настойчиво требовали отправить послание к «шотландским братьям» с просьбой о помощи. Но такой шаг сделал бы для каждого очевидным, что Парламент не верит в собственные силы и что отнюдь не весь народ его поддерживает. А потому вожди этой партии прибегли к хитрости. Они сделали вид, будто искренне желают переговоров и лишь опасаются, что король, воодушевленный своими недавними успехами, выдвинет чересчур суровые условия. При таких обстоятельствах обращение за помощью к шотландцам и перспектива вступления шотландской армии в Англию сделали бы короля более сговорчивым.

Поддавшись на их уловку, Парламент решил не прекращать военных приготовлений - единственно ради того, уверяли эти люди, чтобы принудить Его Величество к миру. Палаты назначили комитет для составления адреса к королю, но в тот же самый день приказали находившимся в Лондоне солдатам и офицерам вернуться в свои части. После чего была принята декларация обеих Палат. В ней лорды и общины с благодарностью упомянули о прежних заслугах своих шотландских братьев в установлении мира между обеими нациями, о поддержке шотландцами настоящего Парламента и об их похвальном желании более тесного союза в делах религии. Теперь же, продолжали Палаты, когда по проискам коварных врагов свободы и религии в Англии вспыхнули жестокие раздоры, союз между двумя нациями обязывает шотландцев употребить силу, чтобы, действуя заодно с англичанами, обуздать тех, кто с оружием в руках выступил против Парламента.

Палаты сочли за нужное уведомить своих шотландских братьев, что король поручил открытым папистам набрать в северных графствах армию, каковая, соединившись с иноземными войсками, имеющими быть высаженными в Англии, должна уничтожить настоящий Парламент, а с ним - религию и свободу в королевстве. Еще одну армию, выставленную против Парламента, король возглавил лично и повел на Лондон, позволив своим солдатам совершать всевозможные бесчинства. Главная же цель врагов Парламента, - уверяли шотландцев в своей декларации Палаты, - воспрепятствовать преобразованию церковного устройства, каковой реформы страстно ныне желают все истинные приверженцы протестантской религии.

Затем Палаты изъявили желание, чтобы их шотландские братья собрали войска, необходимые для защиты границ шотландского королевства и для помощи английскому Парламенту в борьбе с армией папистов и чужеземцев. Парламент, утверждалось в декларации, никогда не требовал от короля чего-либо, умаляющего его власть и честь, а напротив, отправлял одну за другой покорнейшие петиции Его Величеству, чтобы положить конец этой противоестественной войне - однако теперь, с прискорбием видя, что Его Величество оказался во власти папистов и малигнантов, он потерял надежду на успех петиций и просит своих шотландских братьев о скорейшей помощи.

Здесь будет уместно кратко обозреть положение дел в самой Шотландии. Во время своего последнего посещения этого королевства Его Величество удовлетворил все желания шотландцев, касавшиеся управления государством и назначений на высшие должности, и теперь шотландцы могли наслаждаться миром и покоем. Они избавились от забот о своей армии, которая под командованием их старого военачальника Лесли, ставшего графом Ливеном, должна была участвовать в экспедиции против ирландских мятежников; расходы по ее содержанию брали на себя английский король и Парламент. Лесли обещал никогда более не поднимать оружие против короля и твердил о своей готовности исполнить, не задумываясь, любой его приказ; граф Лоуден и прочие особы, сбившие недавно с пути свой народ, получили все, чего только могли желать, и королю казалось, что с этой стороны у него нет причин чего-либо опасаться.

Его Величество регулярно сообщал шотландскому Тайному совету о своих разногласиях с английским Парламентом, пересылал тексты своих деклараций и подробные описания происходивших в Англии событий - члены же совета заверяли его в своей преданности и осуждали действия Парламента. Столь же лояльно вел себя канцлер Шотландии, находившийся при особе Его Величества; от имени и по поручению Тайного совета он велел шотландским комиссарам в Лондоне сделать представление Палатам и выразить недовольство их обращением с королем.

Маркиз Гамилтон, также находившийся при короле, возбуждал всеобщее недоброжелательство, и потому король отпустил его в Шотландию, маркиз же пообещал сделать все возможное, чтобы удержать своих соотечественников от каких-либо действий в пользу Парламента.

При особе Его Величества находились многие другие знатные шотландцы, и среди них граф Календер, генерал-лейтенант шотландской армии во время ее вторжения в Англию.Теперь граф раскаивался в прежних своих заблуждениях; полагали даже, что ему было предложено начальство над английской армией, но он отказался от этого поста по той причине, что это лишило бы его возможности оказать королю еще более важные услуги в Шотландии, куда он и отправился вскоре после поднятия королевского штандарта, пылко заверив короля в своей готовности защищать