Россия и Запад: война миров - Орехов Дмитрий

Восторгами перед тем, как сильные (англичане) устраняют препятствия на пути к вожделенному «счастливому порядку», во многом наполнена англосаксонская культура. Этот культ силы тесно связан с культом покорности. Особенно это заметно у Киплинга. Так, в «Балладе о Востоке и Западе» конфликт англичанина и индийца прекращается после того, как англичанин выдаёт порцию угроз: англичане вытопчут хлеб, вырежут скот, сожгут хижины. Именно в этот момент индиец прозревает в англичанине сильного и смиряется перед ним — вплоть до того, что отдаёт англичанам на воспитание своего сына. В этом залог мирного сосуществования Востока и Запада по Киплингу: Восток покоряется Западу и позволяет себя воспитывать.

В произведениях Киплинга звучит восторг перед силой, безжалостностью, парализующей волю угрозой, пыткой. Именно так, с его точки зрения, приходит «порядок». В повести «Сталки и компания» трое подростков, получив соответствующий намёк взрослого, пытают двух старшеклассников — пытают до тех пор, пока те не ломаются. Старшеклассники вели себя плохо, но теперь они получили урок, и порядок восстановлен. Через некоторое время подросший Сталки начинает применять навыки, полученные им в интернате, в Британской Индии.

Мир Киплинга — это мир беспрерывной борьбы за существование. Здесь побеждает сильнейший, который и становится законодателем. Об этом, собственно, история Маугли. Маугли — это новый Адам, который является в мир, чтобы понять порядок, основанный на правилах («закон джунглей»). Важнейшее правило в джунглях — слово вожака, и акт неповиновения влечёт за собой катастрофу. Когда Маугли нарушает правила (например, вступает в контакт с бандерлогами), приходит беда. Поэтому Маугли должен научиться повиноваться и принимать наказание за проступки. Сначала он повинуется приёмным родителям-волкам, учителю Балу и вожаку Акеле, потом, уже во взрослом возрасте, — белым сахибам Гисборну и Миллеру. И чем лучше он узнает «закон джунглей», тем больше сам требует повиновения от других. Для принуждения к повиновению у него есть «красный цветок» и нож: порядок утверждается огнём и мечом.

Идеи Киплинга до сих пор питают скаутское движение; многие политики, которые сейчас говорят о порядке и правилах, когда-то получили скаутские «уроки послушания» и теперь охотно дают такие уроки другим. Они с детства выучили, что в мире идёт жестокая борьба, и тот, кто в ней побеждает, самый сильный. Сопротивляться сильному глупо. Ведь сильные побеждают потому, что они лучшие. Зачем же становиться лучшим поперёк дороги? Это неправильно и неразумно — у лучших надо учиться. А если кто-то не понимает этого, его нужно наказать.

Культ силы и культ покорности — удивительное явление в англосаксонской культуре. Тот же Киплинг воспевает английского солдата (силу) и мула (покорное природное начало). В его стихах англосакс словно бы трудится вместе с Природой, доделывает то, что она не доделала: направляет, обтёсывает, сортирует, устраняет неправильное. Англосакс обладает почти божественной функцией, ведь он приходит в материю, чтобы дать ей структуру. Мир — это мастерская, верит писатель, и англичане в ней — работники. Таким образом платоновский канон (Добро, Истина и Красота с высшей идеей Блага) подменяется: у англосаксов Добро, Истина и Красота объединяются не Благом, а силой. Отсюда, должно быть, и их фатальное расхождение с другими народами. Слабые и проигравшие не имеют права на своё мнение, думают англосаксы. Если слабый призывает соблюдать договорённости, он смешон; если слабый взывает к справедливости, он глуп; если слабый долго настаивает на своём, он просто хулиган и нуждается в уроке покорности. Сила — ответ на все вопросы. У нас есть пулемет Максима, у вас его нет.

Министр иностранных дел Лавров однажды заметил, что в русском языке слова «право» и «правило» однокоренные и потому справедливое правило для нас неотделимо от права. В английском иначе, право — law, а правило — rule. Rule — не связано с правом, это привилегия сильных, тех, кто «рулит». Наблюдение Лаврова подтверждается нашими противниками, которые нет-нет да проговорятся, что же такое тот самый «порядок», который они защищают. Вот и в конце прошлого года шеф Пентагона Ллойд Остин заявил: «Я знаю, что не у всех от этой фразы учащается пульс. Но основанный на правилах международный порядок имеет центральное значение для нашей долгосрочной безопасности. Это структура международных институтов, альянсов, законов и норм, созданная под руководством Америки… Мир не является самодостаточным. Порядок не сохраняет себя. А безопасность не возникает сама по себе. Мир, построенный под американским руководством, может быть сохранён только при американском руководстве».

Итак, порядок, основанный на правилах, — это всего лишь «структура, созданная под руководством Америки». Другими словами, мы имеем всего лишь ловкий эвфемизм, ещё одно название для американской гегемонии и однополярного мира. Данная формула неплохо маскирует истинные цели США, но в целом она совершенно провальная.

Что должны чувствовать обычные люди во всём мире, когда их принуждают к «порядку, основанному на (читай: американских) правилах»? Где тут обещание счастья, интеллектуальное упоение, духовный экстаз? Где застилающие глаза слёзы радости и восторга? Если ранее Запад представлялся служителем «прогресса», «цивилизации» и «свободы», это имело смысл. Но почему сердца во всём мире должны биться чаще при словах о порядке, правилах, наказаниях, праве сильного, дисциплине? В чём вообще привлекательность того, что тебя будут принуждать к повиновению в рамках чужого порядка?

Киплинг восторгался побоями и с умилением писал, что «некоторым людям очень трудно объяснить, как парень семнадцати-восемнадцати лет может бить ясеневой тростью другого, младшего всего на год, а после этого наказания идти с ним на прогулку». Прошло сто лет, но объяснить это большинству людей по-прежнему трудно. «Покорись тому, кто сильнее, тому, кто может тебя побить». Для англосакса, прошедшего школу скаутского движения, это звучит убедительно, но для других это невыносимая пошлость. Русскому человеку даже противно думать о том, что Россия должна подчиниться Америке, потому что та победила (якобы победила) её в холодной войне. С такими тезисами могут согласиться только окончательно сломленные (смотрим список союзников Запада), у всех остальных толки о благостном воздействии силы вызывают отвращение. Какие ещё законы джунглей, господа англосаксы, о чем вы?!. Опомнитесь. Сила не может быть источником Добра, Истины и Красоты. Всё ровно наоборот — ваше право сильного однажды неминуемо обернётся культом Зверя[13].

Глава 4. Демократы, либералы, иноагенты…

Пушкин против демократии

Мало кто знает, что «наше всё» на дух не переносил Америку, либерализм и западные ценности, включая права человека и систему выборов. Живи Александр Сергеевич