Человек в шинели - Фёдор Андреевич Третьяков

В первую же ночь счет памяти разведчика Судьина открыл друг погибшего ефрейтор Наум Головин. Он вступил в единоборство с тремя фашистами: двоих убил, а третьего со связанными руками приволок на свою территорию. С того утра на счету Судьина росло количество убитых гитлеровцев. Каждый старался увеличить счет.　

Прошли месяцы. И сейчас, читая письмо из Прибалтики, командир полка подумал: «Шестая награда — орден Отечественной войны первой степени, которым Судьин был награжден посмертно, — выслана на память родителям. А в полку? Кончится война, разъедутся фронтовики по домам и забудут Судьина…» Неужели так будет? Эта мысль опечалила полковника, показалась даже обидной. Он вызвал помощника начальника штаба.　

— Напишите представление… Старшего сержанта Виктора Судьина навечно занести в списки полка, — приказал Ковнеров. Потом, немного подумав, добавил: — Вместе с замполитом коротко опишите подвиг героя…

Время ускоряло свой стремительный бег. Далеко на запад с боями ушла дивизия. Но вот отгремели орудийные раскаты, наступил день, которого ждал весь мир. Пришла победа… Из-за рубежа, с берегов Дуная, дивизия вернулась на Родину. Теплой и радостной была встреча воинов-победителей с кишиневцами. Наши полки расположились в молдавской столице.　

Осенью 1945 года, когда части отправляли солдат по домам, в полк снова пришло письмо:　

«Сегодня, в славную годовщину Октября, с берегов Балтийского моря шлем Вам эти сердечные строки… Мы свято чтим память героя Виктора Судьина, павшего у нашего селения. На могиле поставлен памятник, посажены деревья. Девушки и пионеры возлагают венки. Дорога к могиле героя не зарастет травой, эта могила близка сердцу каждого из нас.　

С тех пор как вы освободили нас, прошел год, но селение стало неузнаваемым. Жилые дома почти все восстановлены. Работает школа, клуб, библиотека. Отремонтирована взорванная немцами мельница.　

Мы никогда не забудем своих освободителей. Не забудем Виктора Судьина…»　

Письмо зачитали в ротах. А вечером бывший сержант, ставший уже младшим лейтенантом, Валентин Егоров пришел в штаб. Он хорошо знал старшего сержанта Судьина, дружил с ним, они долго воевали вместе.　

— Товарищ командир полка! — взволнованно начал молодой офицер. — Три года мы с Судьиным ползали по передовой. Не раз выручали друг друга из беды. Не могу я, прочитав это письмо, не съездить на его могилу.

Он подал командиру рапорт с просьбой о краткосрочном отпуске.　

— Хорошо бы поехать не одному, а с кем-нибудь из товарищей, кто знал Судьина. Это будет солдатская почесть погибшему воину.　

Командир полка согласился с молодым офицером.　

…Через три дня поезд шел по Прибалтике. За окном вагона проплывали хвойные леса, селения с вновь отстроенными домами. Кругом поля и леса… Младший лейтенант Егоров и старшина Самойчук не отрываясь смотрели в окно. Многое напомнили им эти места. Здесь гремели бои. Землю перепахивали разрывы авиабомб и снарядов, утюжили фашистские танки. Здесь проливали кровь наши воины, солдаты теряли боевых друзей однополчан…　

Утром поезд остановился на небольшой станции. Егоров и Самойчук вышли из вагона. Близко шумел молодой сосновый лес. Справа начинались поля. Желтое жнивье взбиралось на косогор, терялось далеко у горизонта. Легкий ветерок теребил мохнатые шапки сосен, шелестел пожухлой травой. Над полями висело синее небо. Осень наложила свой отпечаток на окрестности. Но день был теплый, солнечный.　

Друзья шли полем. Нахлынули воспоминания жарких фронтовых дней: походы, бои, удачи и горечи. Они вспоминали Судьина, боевых друзей полка, с которыми ходили в атаки, мерзли в окопах, не раз делили сухарь или щепотку махорки. Вспоминалось все, что было…　

Поле кончилось, началась роща. Рослые сосны наступали со всех сторон на дорогу. «Ведь эти деревья и тогда уже здесь стояли, они были свидетелями суровых боев. В некоторых и сейчас сидят пули…» — думал Егоров.　

А вот и ручей. Вспомнилось: здесь батальон Дергачева поднялся в атаку на немецкий полк. А на этой опушке… Но что это? Впереди — чугунная ограда. Посредине — высокий обелиск. По бокам стояли с опавшими листьями молодые деревца. Чьи-то заботливые руки высадили на могиле цветы. Сейчас они не горели яркими красками, не переливались на солнце, а усыпленные и погашенные осенью только чуть колыхались от ветерка. Сухой, золотистый песок покрывал землю в оградке. Совсем рядом, теперь уже неузнаваемое, сверкало отстроенными светлыми домиками селение. Тогда оно было совсем другим…　

«Могила воина-освободителя… Здесь лежит солдат нашего полка…» — подумали Егоров и Самойчук и, не сговариваясь, сняли фуражки, опустились на колено и застыли в скорбном молчании над прахом боевого друга, отдавая заслуженную дань герою. Перед ними на блестящей металлической пластине, вделанной в обелиск, ниже имени Судьина ярко горели слова: «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины».

"ГДЕ ЖЕ ВЫ ТЕПЕРЬ, ДРУЗЬЯ-ОДНОПОЛЧАНЕ?"

Последние годы мне удалось разыскать немало однополчан. С одними я встречался, а с другими завел переписку. Сержант Егор Наумов, с которым читатель познакомился в начале книги, живет в Белоруссии, работает мастером цеха на заводе. Много лет бережет он военную форму, носит ее только по большим праздникам. Полный кавалер ордена Славы старшина Илья Репин, демобилизовавшись, уехал на родную Орловщину, в деревню Коснаровку, за которую ему довелось сражаться в дни войны. Сейчас Илья Харитонович заведует колхозной молочно-товарной фермой.　

Года три тому назад я отдыхал в санатории в Одессе. Там разыскал своего командира дивизии генерала Черноуса. Встретились мы тепло, душевно… Павел Васильевич работал директором большого совхоза. В Одессе живут однополчане: майор запаса М. Гринберг, бывший командир разведроты Н. Сак, сержант А. Решетник. Товарищи сделали мне приятный сюрприз. Зная, что несколько бывших воинов нашей дивизии работают в Кишиневе, они созвонились с ними. И в одно из воскресений в санаторий явились мои фронтовые друзья. Я очень обрадовался им: ведь сколько вместе пройдено суровых военных дорог, сколько видели горя и радости.　

Однополчане говорят:　

— Идемте в гости к Черноусу…　

Собралось нас немало. Помимо одесситов и кишиневцев с нами был и приехавший с женой из города Бендеры наш командир артполка подполковник В. Петрухин. В общем, собралось человек двадцать.　

— Удобно ли? Навалимся целым взводом… — спросил я.　

— Он же генерал, а теперь и директор еще. Не обеднеет… — шутили товарищи.　

Генерал и его жена Нина Трофимовна встретили нас радушно и пригласили за стол. Нину Трофимовну мы все хорошо знали и очень уважали. Она вместе с нами прошла по суровым дорогам войны. Это была настоящая боевая подруга, труженица в солдатской шинели.