Преступный выстрел - Игорь Дмитриевич Скорин

больше браконьеров. Это понятно: произошла эффективная перестройка, и налицо возросший результат. Но сразу же возникает вопрос: до каких пор результат может расти? И является ли самой эффективной мерой задержание расхитителей и браконьеров после преступления?

Если рассматривать тонны зернисто-паюсной икры не как закуску на богатом столе, а как икру, из которой могли бы появиться белуги, осетры и севрюги, то даже трудно себе представить, как хищнический лов истощает рыбные запасы.

Совершенно очевидно, что для сохранения популяций рыбы в низовьях Волги и в Каспии нужны серьезные, кардинальные меры.

Рыба в Каспийском бассейне отлавливается государственными и колхозными бригадами строго по лицензиям. Ученые определяют рыбные запасы и в соответствии с ними устанавливают количество рыбы, допустимое для отлова. Как только рыбаки выбрали положенное, они больше не имеют права ловить.

А любители? Ведь каждому дозволено в световой день поймать до пяти килограммов рыбы. Хочешь лови каждый день, хочешь по выходным — в общем, как кому заблагорассудится.

В 1987 году в центральной прессе были публикации о том, что на некоторых реках был введен любительский лицензионный лов, позволяющий в какой-то мере возместить ущерб, нанесенный уловом, стоимостью оплаченной лицензии. Выдача лицензий позволяет хоть отчасти регулировать выезды на ловлю рыбаков-любителей. Нет ли смысла в низовьях Волги, в местах еще сохранившихся нерестилищ ввести такую практику?

В охотничьих угодьях охота осуществляется только по путевкам. Охота без путевок признается браконьерством со всеми вытекающими последствиями. Почему бы не приравнять уникальное низовье Волги по статусу к охотничьему хозяйству? Может быть, целесообразно на несколько лет вообще запретить любительский лов?

Уже говорилось, что в Астраханской области более семидесяти тысяч собственных маломерных судов, используемых владельцами в основном для рыбной ловли, в том числе и незаконной. Следует учесть, что двигатели этих судов загрязняют воду. Может быть, следует найти форму замены их обычными гребными прогулочными лодками?

Все эти предложения спорные. Но почему бы вокруг тех или иных вопросов не организовать широкую дискуссию, к которой привлечь ученых, рыбаков — промысловиков и любителей, рыбоохрану, юристов? Иначе говоря, почему бы обсуждению проблемы сохранения рыбных запасов в низовьях Волги не придать широкую гласность?

Темрюк — центр Кубанской дельты

После Волги решил я побывать на Кубани, узнать, как там обстоят дела с рекой и ее обитателями.

Тают ледники Эльбруса, вода сливается в ручьи, речушки, и все они, соединившись в мощный поток, образуют быструю реку Кубань, которая несет свои воды в уникальное Азовское море. Кубань поит часть Ставрополья и Краснодарский край, в том числе Таманский полуостров. Не сравнить эту реку с другими нашими водными артериями. Кубань ненамного длиннее реки Москвы и почти наполовину короче Оки. Ее протяженность всего 870 километров. Но зато пойма у нее такая, что могут позавидовать другие реки, — почти шестьдесят тысяч квадратных километров. Дельта ее тоже велика — более четырех тысяч квадратных километров. Это лиманы, протоки, старицы, многие из которых соединены с Азовским морем. Привольно раньше жилось в Приазовье белугам, осетрам, севрюгам, жирным рыбцам, тарани и пудовым сазанам. Они нерестились в Кубанских плавнях, в дельте Кубани. А как теперь?

До Краснодара из Москвы я летел самолетом, потом на автобусе до Темрюка, который расположен как раз в центре Кубанской дельты, на Таманском полуострове.

Перед въездом в город, словно охраняя его, застыла на века боевая техника: самолеты, танки, богиня войны «катюша», чуть дальше торпедный катер, десантные лодки. Та самая военная техника, с помощью которой отдельная Приморская армия (в ее составе воевали кубанские казаки) разгромила фашистскую оборону. Мне довелось побывать в Темрюке в 1944 году. Тогда он был весь в развалинах, искалеченный снарядами и авиабомбами. Теперь же и следов войны не осталось. Трудолюбивые таманцы выстроили его заново — красивым, современным, неузнаваемым. Весь город опоясан садами и виноградниками.

Я быстро нашел темрюкскую районную инспекцию рыбоохраны. Руководит ею Александр Васильевич Остапенко, подполковник запаса, бывший командир 23-го стрелкового полка Панфиловской дивизии, человек солидный, член партии с большим стажем. Рыбоохраной он занимается почти пятнадцать лет, взялся за это дело сразу после демобилизации из армии. В его инспекции 13 участков — по количеству водоемов, расположенных в Темрюкском и Крымском районах. Площадь всех этих водоемов — 64 тысячи гектаров. Кроме того, инспекция обслуживает прибрежную акваторию Азовского моря — около 34 тысяч гектаров. В штате 23 инспектора. Коллектив сложился дружный, в основном молодой. В инспекции крепкая партийная организация, остро реагирующая на все просчеты и недостатки в работе.

— Но одним нам разве справиться? — говорит Александр Васильевич. — Территория огромная, а нас маловато. Серьезную помощь оказывает общественность. У нас кроме постоянного актива — общественных инспекторов рыбоохраны есть специализированные народные дружины, комсомольский оперативный отряд, школьные отряды — «голубые патрули». Особое внимание инспекция вместе с добровольными помощниками уделяет профилактике нарушений правил рыболовства. Добиваемся соблюдения санитарных норм. По этим вопросам ведем широкую пропаганду. Ежегодно выступаем по местному радио 120-150 раз, а порой и по краевому радио, выступаем также на заводах, в колхозах, на пляжах. Постоянно читаем лекции, проводим беседы. О нарушениях и нарушителях помещаем заметки в стенную печать предприятий, учреждений, учебных заведений, колхозов. Эти публикации, подкрепленные фотографиями, обсуждаются в коллективах, где работают нарушители. И знаете, помогает. Обычно задержанные за незаконный лов рыбы согласны уплатить любой штраф, возместить любой ущерб, только бы мы не сообщали об этом им на работу.

— А как у вас с браконьерством? — спросил я.

— К сожалению, есть. В прошлом году тридцать один материал направлен в следственные органы для привлечения браконьеров к уголовной ответственности. Поговорите с инспекторами. Они вам сами расскажут, как говорится, из первых уст. Побеседуйте с начальником оперативной группы, которая действует на территории всей инспекции. В ее составе пять человек, у них машина, мощный катер. Эта группа достаточно хорошо знает уловки браконьеров, места, где они чаще всего безобразничают. Кроме того, группа контролирует работу участковых инспекторов. Но сначала давайте познакомлю с нашей контрольно-наблюдательной ихтиологической станцией. Ее возглавляет Тестов Виктор Николаевич. Недавно ему исполнилось тридцать. Он просто влюблен в свою работу. Окончил Белгород-Днестровский техникум рыбоводства, собирается продолжать учебу. У нас четырнадцать заочников, в основном высших учебных заведений.

Ихтиологи обеспокоены

В кабинете ихтиологов стены увешаны диаграммами и графиками. Много плакатов, с которых смотрят разные рыбы, открыв рты, словно кричат: «Не загрязняйте водоемы!», «Осторожно с ядохимикатами!», «Неочищенные