Российский колокол №3-4 2020 - Коллектив авторов

Любовники разработали на ближайший год подробную «дорожную карту» по претворению в жизнь предложения Розалии Самойловны. Тонинадер посчитал неуместным рассказывать своей любовнице о роли Лилит в этом проекте.

Рим. Кабинет торгового представителя СССР в Италии. 10 часов вечера. В комнате полумрак. Окна зашторены. У настольной лампы под зеленым абажуром склонился Меер Левенсон, читая доставленную из Москвы шифровку. Он настолько был поглощен своим занятием, что не заметил, как скопившаяся на кончике носа капля сорвалась и предательски испачкала документ государственной важности. Кстати сказать, это происходило всякий раз, когда Левенсон был чем-то очень увлечен – будь то интересная беседа, вкусная еда или чтение шифровок от московского начальства. Эту его особенность знала жена и следила за тем, чтобы Меер еще на излете ловил очередную каплю салфеткой. Однако Розалия Самойловна уже месяц как в Москве и вернется не раньше, чем через три недели.

Жена для Левенсона, как и для большинства евреев, значила очень многое. Он, как и все остальные, искренне верил в то, что любая женщина ближе к идеалу Бога, чем мужчина. Собственно, на это указывает Тора, которую Меер с детства немного знал и до сих пор втайне чтил. В свое время Розалия Самойловна, словно коммунистическая партия, крепко взяв Меера за яички, уверенно повела его по жизни к светлому будущему. Долгое отсутствие жены всегда вызывало у него некий психологический дискомфорт. Он опасался принимать решения по ключевым вопросам, предварительно не обсудив их со своей женой. Это стало актуальным сейчас, когда в фашистской Италии расцвел антисемитизм и даже его дипломатический иммунитет не мог спасти от провокации.

Меер скучал и по жене, и по женщине. Воспоминания о своей Розалии Самойловне теплыми волнами прокатились по его телу снизу вверх, образуя на кончике носа новую каплю. В реальность его вернул противный голос по громкой связи из приемной. Это была его секретарша Ирина Евгеньевна Фаритер. Левенсон не любил ее и опасался потому, что она имела подлую душонку патологического предателя. Она стучала ему на сотрудников Торгпредства, его жене на него самого и в НКВД на всех вместе.

– Михаил Абрамович (коллеги знали его как Михаила), к вам посетительница.

– На ночь глядя? Кто такая?

– Говорит, срочно. Она дочь вашего старинного друга Тонинадера.

– Конечно, приглашай. – Левенсон спрятал шифровку в сейф и пошел навстречу посетительнице. В кабинет вошла восхитительно красивая девушка, тихо прошептала: «Меня зовут Лилит» и рухнула в обморок ему на руки. Меер позвал секретаршу, и они вдвоем привели девушку в чувство. Позже они определили, что это был голодный обморок.

За чашкой горячего чая с медом и тостиком белого хлеба с козьим сыром Лилит рассказала, что она чудом бежала из голодающей России без вещей и денег. В России остался ее брат Петр, которого она давно не видела. Дядя Меер решил отвезти девушку к себе домой, чтобы дать ей возможность выспаться, а завтра они вместе решат, что делать дальше.

На следующий день Лилит проснулась, как обычно, в 11 часов утра. Она крепко спала всю ночь, и у нее было хорошее настроение. Первое, на что обратила внимание Лилит, были три коробки из торгового центра Galleria Alberto Sordi, лежащие на массивном кожаном кресле. К одной из них была прикреплена записка: «Доброе утро, Лилит. Это мой подарок для тебя. Сегодня мы обедаем вместе. Я заеду за тобой в 13:00, до встречи». Ей не терпелось взглянуть на первый итальянский подарок, и она открыла большую коробку. В ней лежало платье, пошитое по последней парижской моде, из ткани светло-розового цвета. К этому платью были подобраны шляпка, изящный ремешок из змеиной кожи, шелковые чулки, подвязки и даже нижнее белье. Во второй коробке лежали роскошные туфли. В третьей – дамская сумочка, модные французские духи и комплект для макияжа. Лилит тотчас примерила все содержимое коробок на себе. Она посмотрела в зеркало и прошептала: «Неземная красавица! Все вещи подобраны идеально. Как же Левенсону удалось угадать мои размеры! Ну что, старый козел, через пару дней я к тебе приду, встречай свою мечту».

За обедом дядя Меер рассказал девушке, что по его поручению секретарша Ирина Евгеньевна показала спящую Лилит эксперту женской одежды из торгового центра Galleria Alberto Sordi с площади Палаццо Пьомбино. Кстати, все размеры вещей для Лилит эксперт определял на глазок, кроме обуви, – для этого ему понадобилось осторожно измерить ее ступни.

С этого дня торговый представитель СССР в Италии перестал задерживаться в рабочем кабинете допоздна, а брал работу на дом. При этом следующим утром он фланировал по служебным кабинетам, словно молодой петушок в чужом курятнике, вызывая оторопь коллег. Об этих странностях в поведении Левенсона товарищ Фаритер регулярно информировала Наркомат по иностранным делам и НКВД. Единственной, кому она не могла дозвониться, была жена Левенсона – ни один из известных ей телефонов в Москве не отвечал. Об этом Ирина Евгеньевна также проинформировала своего куратора из НКВД.

За последние несколько дней Меер Левенсон заметно преобразился. Он физически помолодел и стал исключительно позитивно воспринимать окружающую действительность. Жизнь, расцвеченная радужными красками, приобрела для него особый, неведомый до сих пор смысл. Меер был уверен, что виновницей этих чудесных перемен является Лилит, с которой он проводит восхитительные часы общения. Она не похожа на других девушек, она отказывается от его подарков и ничего от него не просит. Когда он говорит, казалось бы, простые общеизвестные вещи, ангел-Лилит слушает его с таким неподдельным восхищением, будто она слушает Господа Бога. Она ловит любое его желание и всегда счастлива ему угодить. Она бесконечно раздвинула границы его мира. Меер отказывался признаться себе в том, что смотрит на Лилит совсем не так, как следует смотреть на малолетнюю дочь своего друга, до тех пор, пока однажды в субботу утром не обнаружил в своей постели следы подростковой поллюции. Это был результат откровенных сновидений с участием Лилит.

Поздним вечером этого же дня, после романтического ужина при свечах, он, как обычно, выпил стакан кефира, сходил безрезультатно на горшок (его который год мучил запор), надел пижаму, выключил свет и лег спать. Через несколько минут к нему в спальню тихо вошла Лилит, села на кровать у него в изголовье и заплакала.

– Почему вы меня не любите? Я вам совсем не нравлюсь, неужели я такая страшненькая? – сквозь слезы роняла слова Лилит.

– Что ты, что ты! Ты очень красивая, и ты мне очень нравишься. – Не видя ее лица, Меер приподнялся