Развод. Высекая из сердца - Анастасия Дмитриевна Петрова

— Добрый вечер, — оглядываю всех сдержанной улыбкой, а Берестова тем временем принимается рассказывать стоящим рядом о моих достижениях.

— Людмила, давайте, я выступлю и… в общем, у меня немного времени. — поджимаю губы, чтобы не показаться грубой.

Та тут же кивает, и уходит видимо к ведущему или кому-то. Я же вновь рассматриваю женщин, собравшихся здесь.

На самом деле легко выявить тех, кто живет на попечении. Это прямо чувствуется издалека. Не скажу, то ли вид белоручек выдает, то ли слишком яростное желание показаться участливыми к мероприятию. Лишь единиц я бы выделила, как женщин, имеющих что-то кроме обеспеченного мужчины рядом.

Через пару минут меня отвлекает Людмила, и я слышу как ведущий представляет меня ещё старой фамилией для присутствующих.

Укол в сердце игнорирую, и поднимаюсь на сцену.

— Доброго вечера, — посылаю улыбку и вздыхаю: — Я на самом деле не хочу томить вас долгими рассказами о становлении себя, как человека, имеющего свое дело. Я скорее хотела бы рассказать про то, как не потеряла себя, несмотря на то, что мой муж был способен, готов и, в какой-то мере, даже хотел обеспечить мне безбедное существование. Мой путь начался давно, еще в то время, когда в кармане было буквально две сотни рублей, но уже тогда я знала, чем бы хотела заниматься. И вот сегодня перед вами тот человек, который осуществил мечту….— по взглядам вижу, что им даже интересно, а я почему-то не чувствую той великой гордости за себя: — Я бы хотела вам сказать, что главное - это вера в себя. Да, именно она. Не мужчина, ни родители, ни кто-либо еще. Важны ведь только вы, верно? И может быть вам покажется бредом, но я безмерно люблю своего мужа, — тут немного царапает внутри, но не буду же я освещать личные проблемы: — Правда. Но я не готова растворяться в нем, носить тапочки в зубах, или например, готовить первое, второе и компот… Я одна единственная у себя, и какая бы не была любовь к мужчине, есть еще одно важное и крепкое чувство - любовь к себе. Безусловно, необходим баланс, и для того, чтобы к нему прийти, нужно многое пережить. Однако, этот путь выбирают единицы, лишь только потому что он сложный, тернистый и не всегда ясный…

Дальше я разглагольствую еще минут двадцать о том, какими средствами пришла к ателье, как отреагировал муж, и прочее, чем могла бы поделиться, как багажом своего опыта. По окончании речи, женщины хлопают; кто-то промокает глаза салфеткой, кто-то широко улыбается.

А я чувствую себя опустошенной…если бы здесь стоял Марат, я бы действительно восприняла иначе это событие.

Спускаюсь со сцены, поблагодарив за внимание и на меня тут же накидывается Берестова.

— Дарина, это было потрясающе! Вы невероятная! — киваю, едва ли чувствуя ее восторг: — Давайте по бокалу, я так счастлива, что вы согласились.

— Я бы воды, если честно. В горле пересохло. — поджимаю губы, показывая на шею.

Она тут же суетится, протягивая мне бутылку воды. Беру ее, но прямо чувствую, как женщина слабо держит себя в руках.

— Людмила, все в порядке? — хмурюсь, не понимая, что происходит.

— Да, да… Ваша речь, просто… — машет руками перед глазами, нервно улыбаясь: — Ваши слова про мужа, настолько…

— У вас с мужем сложности? — деликатно интересуюсь, ведь правда она совсем не в порядке.

— Ох, Дарина… — качает головой: — Да, Леня…Даже стыдно признаться, ей-богу, позор. — нервно поправляет волосы: — Леня мне изменяет.

Выдает, а я даже и не знаю, как реагировать.

Если уж откровенно, то по ее мужу это было понятно. Что уж говорить, если в Марате это видимо где-то было внутри, то этот даже не прятал сальные взгляды и ухмылки.

Как она этого не видела… Хотя, что тут думать, я тоже не замечала.

Прикрываю глаза, испытывая сочувствие к женщине. У них то явно все сорок лет замужества наберется.

— Мне жаль, Людмила. — озвучиваю, а она поджав губы кивает.

— Да, мне тоже. Но что поделать…— вздыхает, а я усиленно держу брови на месте: — Очень неприятно, что и вашего мужа ему удалось подключить.

А вот тут уже даже не стараюсь скрыть удивление. Неужели она знает про свою горе племянницу...

— В каком смысле? — делаю глоток, чтобы хоть как-то унять дрожащие руки.

— Леня не решился утолять свою похоть на нашей жилплощади, — качает она головой: — Он делал это на вашей. Простите, Дарин, никогда бы не подумала. Я и вечер этот организовала на эмоциях его измены, Карину все пыталась воззвать к благоразумию. Но там мысли только о том, чтобы удачно выйти замуж. — она горько вздыхает, а я ошарашенно смотрю на женщину.

На нашей жилплощади…

— Вы имеете в виду вторую квартиру Марата? — сипло переспрашиваю и боюсь поверить своим ушам.

— Которая на проспекте Мира, вы же там раньше жили…

Сердце замирает и я совершенно не чувствую, как бутылка воды выскальзывает из моих рук.

Глава 28

— Мам, — Арина заходит в нашу с Маратом спальню. Хотя уже вернее мою.

Хмурится, одной рукой опирается на костыль, а второй сжимает телефон.

— Что, звездочка? — откладываю ноутбук, который лежит на коленях.

Впервые за долгое время устроила себе выходной. Решила максимально расслабить мозги, включила нашумевший турецкий сериал “Зимородок” и даже купила ведро мороженого.

Она подходит ближе, садится на край кровати. Черпаю из ведерка ложкой ванильное лакомство с орехами и карамелью, подношу ко рту дочери, но она не реагирует.

— Так и не надумала полакомиться? — предлагала дважды, но Ари отказалась.

Следит за фигурой… Что сильно меня смущает. В ее возрасте с растущим организмом не нужно морить себя голодом, и ничего страшного не случится, если съесть немного сладкого.

Арина в этом плане меня совершенно не слушается, единственный, кто мог всегда повлиять на нее на счет еды — это Марат.

— Мам, где папа?

Настораживаюсь. Где он может быть… Кто ж его знает.

— Не знаю, — пожимаю плечами, а у самой кусок в горло не лезет. Сажусь прямо, отставляя ведро с мороженым на тумбу рядом.

— И тебе все равно? — злится на меня. Но я прекрасно понимаю, что это ее реакция из-за того, что она очень сильно переживает.

Сама же стараюсь совладать с эмоциями,