Развод. Ты всё испортил! - Аника Зарян

Галлюцинации.

Точно.

У меня галлюцинации.

Потому что иначе я не могу объяснить, почему мне мерещится Артём в облаченном в черный комбинезон человеке, с которым мы провели предыдущие полчаса в комнате инструктажа? Там он был без шлема. И это определенно был не Артём. А бейдж на его одежде вообще утверждал, что это Илья.

Он подмигивает и через шлем немного стягивает бафф с лица.

Это Артём, я в этом больше не сомневаюсь.

И несмотря на то, что мне всё еще тревожно, принимаю решение довериться.

Он накрывает мои руки своими, не прерывая контакта. Ни зрительного, ни телесного. Короткое пожатие, уверенный кивок головы – как знак, что всё будет хорошо.

Я ему верю.

И мы взлетаем. Вместе, на одном уровне. Держась за руки, отрываемся от поверхности. Мощный поток воздуха подхватывает нас – и мы уже парим. Или падаем? Неправильно группируюсь, оказавшись лицом вниз. Что дальше? Я не помню, что надо делать дальше!

По телу проносится дрожь. В животе – тугое, волнительное ожидание. Уловив мою тревожность, Артем уверенным маневром оказывается надо мной, обхватив меня за талию. Прижимает к себе на несколько секунд. Отстраняется. Помогает вернуть верное положение, привыкнуть. Сквозь шлем слышу:

- Закрой глаза! Раскрой руки! Дыши!

Слушаюсь.

Он расцепляет руки.

И тут меня накрывает...

Не могу дать определение происходящему, но это, однозначно, ни с чем не сравнимое ощущение...

Вселенского спокойствия.

Нет ничего!

Ни страха.

Ни боли.

Ни тревог.

Ни жары.

Ни холода.

Нет больше никаких проблем!

Только я.

Свободный полёт.

И восторг.

Да, я в восторге!

И я не хочу, чтобы это заканчивалось.

И знаю точно, что хочу испытать это снова.

Наверное, то же самое чувствуют те, кто раз за разом прыгают с парашютом. Полет длится несколько минут, а мне кажется, что я прожила только что целую новую жизнь.

Свободную. Настоящую. Мою.

Глава 16.

К детям я возвращаюсь одна.

Неровным шагом, но с чувством полного счастья. До сих пор не могу поверить, что я только что поборола страх, с которым жила семь долгих лет! Мне даже не хочется отчитывать Артёма. Если бы не он, я бы, наверное, сдалась, не попробовав. А так...

- Мама! – бежит мне навстречу Вика. – Это было так круто!

Сажусь на диван в комнате, где меня ждали дети. Мышцы болят, как после интенсивной тренировки.

Зато улыбка с лица не сходит, и дышится так легко.

Вика садится рядом.

- А где Гера? – оглядываюсь, хотя тут и смотреть некуда – небольшая комнатушка, в которой не спрятаться.

- В туалет побежал. – жмет плечами Вика.

- Один?!

- Нет, с папой. Ой! – Вика испуганно закрывает ладошкой рот, понимая, что выболтала секрет.

- В смысле, с папой? – при упоминании о нем губы непроизвольно искривляются.

- Гера меня отругааает, – тянет она. – Это был сюрприииз...

Я сама его отругаю уже! Что творится с этим ребенком?! Только мне кажется, что сложное позади, как он придумывает что-то новое!

Дверь открывается, и в проеме показываются мой улыбающийся сын и его улыбающийся отец. Заметив меня, Гера моментально сникает. А Карен, напротив, выглядит очень довольным.

- Ксюш, ты была прекрасна!

Ладно, Гера – ребенок, который хочет помирить родителей. А что творится с его отцом? Он на полном серьёзе думает, что может катать меня на эмоциональных горках? Он же не шизофреник, в самом деле? Отбирает у меня дом, пытается отобрать детей и – «Ксюш, ты была прекрасна»?

За ними возникает инструктор Илья, смотрит на меня, извинительно сдвинув брови. Улыбаюсь, давая понять, что всё в порядке. И я не собираюсь выдавать парня.

- Кто следующий? – спрашивает он, оглядывая нашу компанию.

- Я! – тут же отзывается Гера, видимо, понимая, что сюрприз не удался, и сейчас ему безопаснее там, в полёте, чем рядом со мной...

Илья забирает сына, и мы остаемся втроем, не считая малышки-пятилетки и её мамы, которые всё еще ждут своей очереди. Я не хочу напряжения при дочери. Не хочу портить настроение и, как следствие, школьные каникулы ни им, ни себе. И очень жалею, что в аэротрубу нельзя отправить обоих детей одновременно. Тогда бы я смогла прогнать отсюда их отца или уйти сама, подождать в другом месте окончания полета одна, как и планировала. Потому что у меня нет никакого желания находиться с ним в одном помещении. Но, что удивительно: я не почувствовала при его появлении ничего, кроме досады. Как от укуса комара, например, или от отколовшегося покрытия с ногтя на следующий день после маникюра.

К счастью, он больше не делает попыток поговорить со мной при дочери. Мы вместе наблюдаем за полетом сына. Затем то же самое повторяется, но уже с нами Гера, и мы следим за Викой. Я по очереди снимаю их обоих на память. Фото, видео, еще фото. Еще много одинаковых фото, которые заполнят альбом телефона, чтобы потом выбрать из них несколько удачных. Они счастливы, умоляют разрешить еще один сеанс.

- Или сеанс, или кафе, – ставлю их перед выбором. Гера пытается поторговаться, но тут же сдается, столкнувшись с моим неподкупным взглядом. Он понимает, что проштрафился, и на сегодня лимит окончен.

- Джан... – начинает Карен, но тут же осекается. – Ксюш, ладно тебе, один полет. Идите, дети, я разрешаю!

Хмурюсь.

Вот это наглость.

И это же было всегда, но я не замечала.

- Нет, пап, лучше кафе, – говорит Гера, смотря сначала на меня, а потом – на Вику. – Мы проголодались.

- Кафе, так кафе. – пожимает плечами Карен.

Дети убегают вперед.

- Зачем ты пришел, Карен?

- Хочу побыть со своими детьми.

- В рабочее время? И никаких важных встреч?

- Никаких. Эту неделю я освободил несколько месяцев назад. Мы же хотели провести каникулы в Питере.

Действительно.

Мы этого очень хотели. Очень ждали. Давно, в прошлой жизни.

А в этой...

В этой я не могу его выгнать, потому что он имеет полное право находиться здесь. Но и сама не могу уйти, потому что не доверяю ему. И не хочу оставлять его наедине с сыном и дочерью, чтобы он не смог их настроить на то, что невозможно. Ведь не просто так Гера до сих пор верит, что мы с его отцом можем помириться?