Семнадцать героев Морского кадетского корпуса выпуска 1871 года. От турецкого Сулина до японской Цусимы - Константин Григорьевич Озеров

менее, 17 из них были восстановлены[233]. Первыми из кораблей, оказавшимися в «плену» и затем восстановленными, были затопленный на мелководье «Варяг» и «Новик», которые были подняты японцами уже в 1906 г. Пополнение русскими кораблями было столь весомым, что из 12 броненосцев, числившихся в строю к концу 1908 года, ровно половину являли собой трофеи войны 1904–1905 гг. Даже один из японских миноносцев, атаковавший корабли 2-ой Тихоокеанской эскадры в Цусимском бою, был раньше «русским». До войны с Японией он назывался «Решительный». Переименованный в «Акацуги», он от наших снарядов получил серьезные повреждения в бою, а ночью именно он протаранил и потопил поврежденный японский миноносец № 69.

• В своих воспоминаниях Витте многократно повторяет фразу Николая II, которую он произнес после известия, что эскадра адмирала Рожественского достигла берегов Японии: «Серафим Саровский предсказал, что мир будет заключен в Токио, значит только жиды и интеллигенты могут думать противное…»[234].

• Высшее духовенство России во время русско-японской войны поддерживало свое воинство и высказывало уверенность в победе. Однако, их понимание настоящего положения дел и возможностей «христолюбивого воинства» было далеко от реальности. Вспомним слова досточтимого отца Иоанна Кронштадтского, поучавшего паству в Кронштадте незадолго перед отправкой 2-ой Тихоокеанской эскадры по поводу заступничества Божией Матери в войне с Японией такими словами: «Небесное обещание помощи не пройдет мимо, и христолюбивое воинство наше рассеет, как плеву, множество неисчислимое супостатов наших, но только под условием нашего всенародного покаяния»[235].

Гораздо лучше невыполнимость задачи поставить самураев на колени и войти в Токио победным маршем, теми силами, которые имелись на Дальнем Востоке, понимали командиры кораблей 2-ой Тихоокеанской эскадры. Не даром командир гвардейского броненосца «Александр III» Н. М. Бухвостов еще в Петербурге на обеде в блестящей кают-компании расплакался и публично заявил, что «Победы не будет. Мы все умрем». Чтобы не показаться малодушным, он пообещал не сдаваться в плен японцам. А император Николай II на прощальном обеде прилюдно разрыдался, понимая, что он посылает своих лучших людей на смерть. Капитан броненосца «Орел» Н. В. Юнг писал в письме 2 января 1905 года следующее: «Вот действительно будет истинное счастье для бедной России, когда закончится война, так бессмысленно начатая благодаря слабоумию и недальновидной политике».

• Если измерять потери 2-ой Тихоокеанской эскадры в капитанах 1 ранга, то наши потери просто ужасают. Из тринадцати капитанов 1 ранга, прошедших вместе с З. П. Рожественским, в беспримерном походе уцелели лишь четверо: Клапье-де-Колонг (снят с Рожественским на миноносец «Буйный»), Озеров (снят на «Синано-Мару» с броненосца «Сисой Великий»), Родионов (подобрали японские рыбаки), Попов (снят на «Садо-Мару» с крейсера «Владимир Мономах»). Погибли капитаны 1 ранга, командиры: Игнациус, Бухвостов, Серебренников, Юнг, Бэр, Фитингоф, Егорьев, Лебедев, Шеин. По другим подсчетам, если присчитать отряд Небогатова, то погибли 10 из 17 командиров кораблей 1 ранга.

• Глубоко переживал М. В. Озеров и смерть своего друга Василия Арсеньевича Бойсмана. Командир броненосца «Пересвет» был тяжело ранен в сражении 28.07.1904 г., когда была предпринята попытка прорваться во Владивосток. В течение многочасового боя, несмотря на три серьезные раны В. А. Бойсман не покидал капитанского мостика и привел-таки израненный корабль в Порт-Артур. Контр-адмирал князь П. П. Ухтомский писал о В. А. Бойсмане: «Капитан 1-го ранга Бойсман показал собой пример, достойный подражания. Он был тяжело ранен в начале второго боя в плечо, живот и ногу. Спустился для перевязки, но через 10 минут снова вышел на мостик и оставался на ногах, как во все время боя, так и ночью при отражении беспрерывных минных атак, и сошел вниз только тогда, когда вверенный ему броненосец был в 11 часу утра введен в Западный бассейн и установлен на швартовах»[236]. Капитан 1 ранга В. А. Бойсман потом находился на излечении в Порт-Артурском морском госпитале. После сдачи Порт-Артура он добровольно пошел в японский плен, не желая оставлять свой экипаж, хотя он имел право на эту «привилегию» в силу своего офицерского звания уехать в Россию. Все девять месяцев плена, несмотря на страшные раны и болезни, Бойсман являл всем пример стойкости, отзывчивости и доброжелательности.

Он умер 9 сентября 1905 г. от ран в госпитале лагеря Мацуяма. Современники вспоминали: «Похороны имели очень торжественный характер, и на них съехалось много японского православного духовенства».

Похоронная процессия за гробом В. А. Бойсмана в Японии

Гроб Бойсмана был покрыт русским военным флагом, а могила завалена венками не только от русских, но и от японских административных лиц… В провожании тела принимал участие почетный караул во главе с комендантом местного гарнизона и разные депутации от жителей». Мне трудно представить такие похороны вчерашнего врага в любой другой стране мира!

Могила В. А. Бойсмана на о. Сикоку

Благодарность Озерова М. В. в газете

М. В. Озеров написал за организацию похорон В. А. Бойсмана благодарственное письмо в главную газету г. Мацуяма, которое было японцами напечатано. Газету со статьей М. В. Озерова в Токийской библиотеке обнаружил заместитель директора по научной работе Токийского института русского языка г-н Иосихико Мори, и в 2012 г. он прислал мне ее копию.

Русские с благодарностью отнеслись к тем, кто в Японии внимательно и сердечно относился к русским военнопленным, а также к памяти погибших. Четыре японские сестры милосердия (Кофуса Кадоя, Теруио Очи, Хисаио Кояка и Саио Като) «за прекрасный уход за покойным капитаном В. А. Бойсманом» 9 октября 1906 г. были награждены серебряными медалями с надписью «за усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте[237]. На документе о награждении можно видеть и надпись А. А. Бирилева: «Высочайше соизволено»[238]. В 1994 г. на кладбище о. Сикоку в Японии Василию Андреевичу Бойсману установлен памятник. Японцы умеют создавать красоту из всего, к чему они прикасаются. Это уникальный народ. Как и русский народ.

* * *

За всю русско-японскую войну погибло 284 офицера русского императорского флота, но подавляющее большинство из них, а точнее – 207 (72 %), погибли в Цусимском сражении. Страшные цифры – Морской кадетский корпус, выпускавший в год от 30 до 60 воспитанников, можно сказать, четыре-пять лет готовил смертников.

• Царь Николай II находился в своем поезде, когда ему доставили известие о Цусимском поражении. Военный министр генерал Сахаров отметил потом в дневнике: «Его самообладание замечательно»[239].

• Из дневников Николая II:

31 мая 1905 г. «Стоял отличный теплый день! Погулял весьма недолго. До докладов Авелана, Озерова и Гейдена. Завтракали одни»[240]. Можно только догадываться, о чем докладывали по очереди Его Императорскому Величеству вице адмирал и управляющий Морским министерством Ф. К. Авелан, генерал-майор свиты, бывший командир лейб-гвардии Преображенского полка С. С. Озеров[241] и контр-адмирал свиты, генерал-адъютант,