Волнорез по имени Культура - Евгений Александрович Ямбург

class="p1">Оттепель и заморозки – это как вдох и выдох. Это ритмичное дыхание общества обеспечивает постоянный кровоток культуре в целом и литературе в частности. Примечательно, что литература, в свою очередь, предопределяет дискурс изменения массового сознания. Не было никаких тургеневских девушек, пока Тургенев их не сочинил. Та же история с термином «нигилизм».

Нигилизм – это философская позиция, которая ставит под сомнение или отрицает общепринятые ценности, нормы и идеалы, а также фундаментальные понятия, такие как объективная истина, знание, мораль и смысл жизни. Существуют разные формы нигилизма, включая моральный, метафизический, экзистенциальный и эпистемологический нигилизм.

Не Тургенев его изобрел, но после публикации его романов «Накануне», «Дым» и особенно «Отцы и дети» нигилизм стал реальным фактором, формирующим общественное сознание читающей публики. (Заметим в скобках, что все эти произведения написаны автором в эмиграции, вдали от России. Оказывается, родину можно чувствовать и находясь на расстоянии от нее. Замечание адресовано тем, кто искусственно противопоставляет патриотизм и космополитизм.) К серьезным писателям стоит прислушиваться, ибо дидактическую роль литературы невозможно отменить:

Я учитель школы для взрослых,

так оттуда и не уходил —

от предметов точных и грозных,

от доски, что чернее чернил.

Даже если стихи слагаю,

всё равно – всегда между строк —

я историю излагаю,

только самый последний кусок.

Все писатели – преподаватели.

В педагогах служит поэт.

До конца мы еще не растратили

свой учительский авторитет.

Б. Слуцкий

К писательскому учительству стоит прислушаться. Тем более потому, что они, писатели, являясь своеобразным барометром грядущих катаклизмов, улавливают перемены задолго до того, как те обрушиваются на нашу жизнь. В этом своем качестве показательна новая книга Алексея Варламова «Душа моя Павел». Не зря она была номинирована на премию «Большая книга».

Абориген коммунистического острова

Подросток Павлик Непомилуев, главный герой повести А. Н. Варламова «Душа моя Павел», живет в городе, который на карте не значится. Но он есть под секретным названием Пятисотый. И это самое благоустроенное место в СССР. Он огорожен бетонной стеной с колючей проволокой. Магазины изобилуют продуктами и товарами, которых за стеной не видывали, здесь просторные чистые бульвары и улицы, прекрасные школы, библиотеки, спортивные залы, бассейны. Во Дворце науки выступают умнейшие люди страны и проходят великолепные любительские концерты. Словом, это остров осуществившегося коммунизма.

В Пятисотом есть две особенности, которые поначалу не смущают Павлика. Люди там скоропостижно умирают довольно молодыми, и хоронят их в запаянных закрытых гробах. А еще там нельзя выходить за бетонную стену, вокруг которой простирается прекрасный лес с великолепными голубыми озерами. Иногда Павлик с отцом, который возглавляет спецчасть и потому имеет пропуск на выход из этого коммунистического рая, собирают в лесу грибы и ловят рыбу, но вся эта добыча уничтожается до входа в город, поскольку она является радиоактивной.

Будущее детей в этом городе ясно и светло. Они поступят в закрытые вузы, где можно приобрести лишь две специальности: инженера и офицера охраны. Такую карьеру отец предначертал сыну. Но у Павлика есть один «дефект» – он страстный читатель.

Павлик читал, сколько себя помнил, а когда в комнате тушили свет, доставал фонарик и читал под одеялом; он брал книги в библиотеке, просил у друзей, читал все подряд жадно, без разбору, считая, что не бывает книг плохих и хороших, для него хороши все. Не целиком, а какой-то своей частью. У одних эта часть была больше, у других меньше, но Павлуша умел пропускать неважное и сосредотачиваться на главном. Ему книги дополняли, расцвечивали жизнь, он ими болел, уносясь в мечты и с трудом вываливаясь оттуда в реальность, а потому был страшно рассеян, неаккуратен и приносил из школы двойки и тройки по всем предметам, включая литературу, ибо всё, что он страстно рассказывал на любимом уроке или писал в классных и домашних сочинениях, почему-то лишь раздражало его красивую темноглазую учительницу, возвращавшую глупому мальчику тетради, в которых красного и перечеркнутого было больше, чем синего.

После смерти родителей Павлик принимает решение поступать на филологический факультет МГУ. Начальник спецчасти берет с него подписку о неразглашении секретных данных о городе и предупреждает, что отныне возвращение на этот остров коммунизма становится невозможным.

Существует такая присказка: девочку можно забрать из деревни, но нельзя вытравить деревню из девочки. В случае с Павликом ситуация более сложная. Деревенские жители хлебнули лиха на всех этапах становления и развития советской власти, и потому они знали ее подлинную цену и испытывали к ней скрытую ненависть.

Нельзя сказать, чтобы Павлик, много читавший, не представлял себе реальное положение дел в стране: колбасные электрички, политические заключенные, скрытый государственный антисемитизм и т. д. Но он считал, что родину, даже больную, надо любить и защищать.

Алексей Варламов, автор не только заинтересовавшего нас романа, но и исследования о Розанове (его работа «Розанов» получила национальную литературную премию за лучшее произведение на русском языке), не зря вкладывает в уста своего героя глубочайшую мысль этого философа о том, что мало чести быть патриотом сильной, державной родины. Напротив, ее следует еще больше любить униженную или в годину суровых испытаний.

При поступлении в МГУ в сочинении Павлик наделал кучу ошибок и получил заведомо непроходные 17 баллов. Но был принят на филологический факультет, отделение структурной лингвистики. Каким образом? Декан факультета, женщина в халате, похожая на нянечку или старенькую медсестру, за строчками безграмотного текста увидела поразительное литературное чутье абитуриента и подкупающую любовь к родному языку. Под ее диктовку Павел пишет аж четыре апелляции. И каждый раз она указывает ему, что в слове «апелляция» следует писать две буквы «л».

Необходимо сказать несколько поясняющих слов об отделении структурной лингвистики тех лет. Оно было передовым форпостом мировой филологической науки, стоящей на таких ее китах, как Клод Леви-Стросс, Якобсон, Реформатский и еще несколько имен. Структурная лингвистика – языковедческая дисциплина, предметом которой является язык, изучаемый с точки зрения своего формального строения и организации его в целом, а также с точки зрения формального строения образующих его компонентов как в плане выражения, так и в плане содержания. На это отделение набирались абитуриенты, обладающие исключительными аналитическими способностями: и провинциалы, и селяне, и евреи. Но преобладали там москвичи из культурных семей. Отделение структурной лингвистики всегда было на подозрении у спецслужб, поскольку эти головастые ребята открыто демонстрировали свои диссидентские взгляды и откровенно издевались над идеологией марксизма-ленинизма. Угадав в Павле исключительные данные к работе