Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

собственность общественных объединений (организаций). В свою очередь, частная собственность подразделяется на собственность граждан и собственность юридических лиц, а государственная – на федеральную собственность, принадлежащую Российской Федерации, и собственность республик в составе Федерации, национально-государственных образований, краев и областей. В дальнейшем к государственной была отнесена также собственность, принадлежащая городам Москве и Санкт-Петербургу. Собственность городов, районов и входящих в их состав административно-территориальных образований относится к муниципальной собственности. Наконец, особую форму собственности по российскому закону составляет собственность общественных объединений (организаций).

Что можно сказать по поводу этой классификации? Возникает прежде всего вопрос, почему собственность общественных объединений выделена в особую форму собственности, а не отнесена к частной собственности юридических лиц. Ведь характеристика общественных объединений в том же Законе о собственности начинается с указания на то, что все они – юридические лица. По-видимому, это объясняется тем, что законодатель счел «неудобным» относить собственность общественных объединений к частной. Что же касается разделения собственности одних административно-территориальных образований (краев, областей, Москвы, Санкт-Петербурга) на государственную, а других (городов, районов и входящих в их состав административно-территориальных образований) – на муниципальную, то это, на наш взгляд, вызвано стремлением к выравниванию государственно-правового статуса всех субъектов Российской Федерации, к каковым отнесены также края, области, Москва и Санкт-Петербург.

Напомним, что федеративный договор состоит из двух договоров о разграничении предметов ведения и полномочий. Один заключен федеральными органами Российской Федерации с органами власти суверенных республик в составе федерации, а другой – с органами власти краев, областей, Москвы и Санкт-Петербурга.

Что же касается понятия коллективной собственности, то в него российский Закон о собственности вкладывает иное содержание, нежели общесоюзный Закон. Если в общесоюзном Законе под коллективной понималась односубъектная собственность, принадлежащая юридическим лицам как самостоятельным субъектам права, то в республиканском Законе коллективная собственность закреплена как общая, т. е. многосубъектная, собственность. Этот вывод непреложно вытекает из ст. 3 Закона РСФСР о собственности, что будет иметь важное значение для понимания всего последующего.

Отождествление коллективной собственности с общей проводится и в других законодательных актах Российской Федерации, в том числе земельном и жилищном законодательствах. При этом признание имущества общей собственностью участников (членов) того или иного социального образования нередко сочетается с тем, что само оно выступает как юридическое лицо. Вопрос же о том, на каком праве имущество закрепляется за самим юридическим лицом, остается открытым. К тому же в подходе к определению субъекта права собственности между законодательными актами одного и того же уровня наблюдаются противоречия. Так, в ст. 14 Закона РСФСР о собственности хозяйственные общества и товарищества, кооперативы, коллективные и иные предприятия, являющиеся юридическими лицами, наделены правом собственности на имущество, переданное им в форме вкладов и других взносов их участниками, а также на имущество, полученное в результате предпринимательской деятельности и по иным основаниям, допускаемым законом. Между тем в принятом на следующий день Законе РСФСР о предприятиях и предпринимательской деятельности имущество смешанного товарищества и товарищества с ограниченной ответственностью (акционерного общества закрытого типа), хотя оба они – юридические лица, относится к общей долевой собственности их участников. На это противоречие не раз указывалось в юридической литературе[63].

Как же решен вопрос о формах собственности в ныне действующей Конституции?

В части первой ст. 10 Конституции РФ (в редакции Закона от 9 декабря 1992 г.) записано: «В Российской Федерации признаются и защищаются следующие формы собственности: частная (юридических лиц и граждан), коллективная (общая совместная, общая долевая), государственная, муниципальная и собственность общественных объединений». Можно было бы сказать, что Конституция закрепила ту же классификацию форм собственности, что и республиканский Закон о собственности, если бы собственность, принадлежащая по крайней мере двум субъектам права, и в этом смысле многосубъектная, не вклинивалась в односубъектные формы и виды собственности. То же сделано и в части третьей ст. 11 Конституции.

Юридически грамотнее вопрос о соотношении односубъектных форм собственности с многосубъектной решен в Законе РФ об основах федеральной жилищной политики. Статья 7 Закона различает следующие виды жилищного фонда: частный, государственный, муниципальный, общественный и, наконец, жилищный фонд в коллективной собственности. При этом к жилищному фонду в коллективной собственности относится фонд, находящийся в общей совместной или общей долевой собственности различных субъектов частной, государственной, муниципальной собственности, собственности общественных объединений.

В указанном Законе коллективная собственность не вклинивается в различные формы односубъектной собственности и не замыкается в рамках частной собственности. И то и другое следует признать правильным. Аналогичный подход к соотношению односубъектных форм собственности с многосубъектной собственностью закреплен и в республиканском Законе о собственности (см. абз. 1 п. 3 ст. 2 и ст. 3 Закона РСФСР о собственности).

К сожалению, в юридической литературе не всегда учитывается, что российский законодатель в понятие коллективной собственности вкладывает иное содержание, чем в свое время общесоюзный. В новейшем российском законодательстве коллективная собственность трактуется как общая (долевая или совместная), как бы ни определялись ее границы и ее место в ряду других форм собственности. Трудно, например, согласиться с характеристикой собственности, принадлежащей кооперативам, которой придерживаются авторы учебного пособия «Кооперативное право». С одной стороны, авторы правильно констатируют, что, в отличие от общей, кооперативная собственность является односубъектной. В то же время они усматривают определенное сходство между кооперативной и коллективно-долевой собственностью. Так же как и кооперативная, коллективно-долевая собственность принадлежит одному коллективному субъекту – организации, наделенной правами юридического лица. Вместе с тем в стоимости указанного имущества закрепляется доля каждого члена трудового коллектива этого юридического лица, в чем и заключается сходство коллективно-долевой с общей долевой собственностью. Однако, в отличие от общей долевой, в коллективно-долевой собственности доля устанавливается не в праве собственности, а в стоимости имущества, принадлежащего коллективу. В соответствии с этим отдельно взятый член коллектива не обладает какими-либо вещными правами на коллективное имущество, а ему принадлежит лишь обязательственное право требования, равное его доле в стоимости коллективного имущества. В другом месте собственность кооператива прямо характеризуется как паевая собственность[64].

Правильные положения чередуются здесь с теми, которые сформулированы нечетко. Начать с того, что российское законодательство, в отличие от общесоюзного, рассматривает коллективную собственность как общую, которая, в свою очередь, подразделяется на общую долевую и общую совместную (см., например, ст. 3 Закона РСФСР о собственности). Поэтому попытка провести различие между коллективно-долевой и общей долевой собственностью лишена смысла. С точки зрения российского законодательства – это синонимы. Отсюда проистекает и ошибочность утверждения, будто коллективно-долевая собственность de lege lata принадлежит одному субъекту.

По-видимому, авторы тяготеют к той модели соотношения прав юридического лица с правами его учредителей (участников) на обособленное имущество юридического лица, которая предусмотрена в Основах гражданского законодательства. Согласно этой модели, в отношении обособленного