Скандал, развод и Новый год - Ольга Гольдфайн

— А что, дорогой зять, ты не рад меня видеть? — не уступает в сарказме наш шеф.

— Честно признаюсь, в растерянности. Выходной день, а вы к моей жене в гости приехали. Странно это…

Столетов перекатывает желваки и почёсывает рукой свой небритый подбородок.

Егор же помогает мне снять шубу и между делом делится с Вадимом своей радостью:

— Так это теперь моя жена, Вадик. Мы с Лерой вчера расписались, можешь нас поздравить.

— Вот как?.. — Столетов багровеет и не может сдержать свой гнев. — Значит, отослали меня подальше, чтобы моё место занять? Как-то неспортивно, Егор Борисович. Нечестно, что ли…

Бывший понижает голос и практически цедит слова сквозь зубы. Суёт руки в карманы, чтобы мы не заметили, как он сжимает кулаки. Ему определённо хочется врезать начальнику по лицу.

Но хватает ума понять, что Баринов мощнее, старше и опытней, мимо спортзала не проходит и кто выйдет победителем в схватке — большой вопрос.

Я разглаживаю руками свадебное платье. Мне неловко стоять перед Вадимом в таком виде. Чувствую себя предательницей, падшей женщиной, отвратительной матерью.

Егор снимает пальто и задаёт Столетову главный вопрос:

— Ты чего вернулся-то, Вадик? Увольняешься или за вещами приехал?

Ответ бывшего бьёт меня под дых:

— За детьми приехал. После развода они будут жить со мной. Завтра заберу документы из школы и вечером улетим.

Я зажимаю руками солнечное сплетение. Там словно бомба взорвалась и превратила мою диафрагму в неподвижный железный купол. Не могу сделать вдох, грудная клетка горит огнём, сердце пытается выпрыгнуть и спастись от пожара.

— Что? — с моих губ срывается полухрип-полустон.

«Господи, неужели дети встали на его сторону? Предпочли жить с отцом и Ликой, а не со мной и Егором?»

Липкий пот покрывает плечи, я пытаюсь взять себя в руки и не могу. Спасает Баринов:

— Вадик, а ты с чего решил, что дети хотят жить с тобой? В нашем большом доме и с личным водителем им будет гораздо удобнее.

Егор обнимает меня за талию и подталкивает в комнату. Мы проходим мимо Столетова.

— Всем привет! — здоровается Егор. — Макс, Марина, мы с мамой решили, что нам всем вместе будет гораздо просторнее жить в загородном доме. У каждого из вас появится своя комната. Ремонт сделаем на ваш вкус. Там можно держать домашних животных. В школу и на занятия вас станет возить водитель на машине.

Затем смотрит на Вадика:

— Думаю, ваш папа не будет против, если он действительно вас любит и желает вам счастья.

Столетов выглядит растерянным. Понимает, что против аргументов Егора у него ничего нет. Служебное жильё в холодном далёком городе, новая школа, отсутствие друзей…

Но упрямство заставляет его гнуть свою линию:

— Простите, Егор Борисович, но я думаю, что мои дети не продадутся за материальные блага и уедут со мной. Марина, я прав?

Он впивается глазами в дочь и ждёт от неё ответа. Я готова растерзать Столетова за эту гнусную манипуляцию.

Баринов тоже пошёл нечестным путём, но он не родной отец, ему простительно пренебречь чувствами подростков. А Вадим должен понимать, что делает. Откажись дети с ним ехать, и будут чувствовать себя предателями, продажными тварями с грязной совестью.

Так нельзя…

Нельзя лишать детей матери, родной школы, дома, друзей, родного города…

Выхожу вперёд и заслоняю спиной дочь. Обращаюсь к Вадиму:

— Я не отдам тебе детей. Собирай вещи и уезжай. У вас с Ликой скоро родится малыш, постарайся стать ему хорошим отцом.

Напоминаю бывшему мужу о его грехе. Он не в том положении, чтобы качать права и диктовать свои условия.

— Мы с Ликой расстались, она сегодня вернулась домой…

Глава 22

Оглушительная тишина…

Теперь я знаю, что это такое. Я словно нахожусь под толщей воды и не слышу ни единого звука.

Что он сказал? Расстались с Ликой?

Значит, дети теперь действительно могут поехать к отцу, потому что он один.

Марина точно его пожалеет. А Максим… Максим станет разрываться между мной и Столетовым. Но у меня теперь есть Егор, а у Столетова нет никого, поэтому сын может отправиться за сестрой. Туда, где трудно…

Я обхватываю себя руками за плечи и сажусь на диван.

Баринов не меньше меня ошарашен. Он присаживается рядом и не знает, что делать: то ли со мной остаться, то ли ехать домой и поддерживать дочь. Представляю, в каком она состоянии…

— Почему вы расстались? — холодным ровным тоном задаёт вопрос Столетову.

— Не сошлись характерами, — усмехается мой бывший. — Вы же знаете, как это бывает: чужой город, неустроенный быт, отсутствие комфорта, я всё время на работе… Лике было скучно и тяжело, поэтому она предложила расстаться.

— Точно она предложила? — продолжает пытать шеф.

— Точно, точно, можете у неё спросить. Так что, Марина, ты со мной? — гад заглядывает через моё плечо и обращается к дочери.

— Да, пап, я еду с тобой. Максим пусть сам решает, — слышу сзади резкий, высокий голос дочери.

Он пронзает меня насквозь металлической дробью. Превращает внутренности в кашу. Убивает предчувствием невосполнимой потери.

«Если и Макс согласится уехать, я просто умру…» — приходит в голову простая и правдивая мысль. Она меня совершенно не пугает.

Знаю, что не смогу жить без своих детей. Не представляю, как Вадик столько времени не видел и не слышал их…

Плечо мне подставляет сын.

— А я останусь с мамой, так будет справедливо, — уверенно заявляет Макс.

— Как хочешь, — роняет Столетов и кивает дочери. — Собирай свои вещи, мы едем в гостиницу.

Баринов встаёт с дивана и пытается вразумить Марину:

— Мариш, послушай…

Я трогаю его за плечо:

— Не надо, Егор. Она взрослая девочка.

Не хочу больше никаких разборок и сражений. Пусть половина моего сердца отправится к северным снегам, но я верю, что она вернётся. Я буду ждать этой встречи.

— Мариш, я помогу тебе собраться, — иду в спальню и холодными, негнущимися руками достаю из шкафа свой красный чемодан.

Мне кажется, что он окрашен моей кровью. Она невидимо сочится, унося минуты, дни, месяцы жизни…

Но мне нечем закрыть рану. Дочь ещё не уехала, но уже не рядом…

Не со мной…

В спальню входит Егор:

— Лер, я тогда съезжу домой, посмотрю, как там Лика. Если что — сразу звони. Ладно?

— Хорошо, — равнодушно роняю.

Нет сил на слова, на эмоции, я экономлю энергию, чтобы выдержать смертельный разрыв.

— Ты в порядке? — Баринов заглядывает в глаза, взяв меня за плечи.

— Да. Ты мне сейчас не мешай, пожалуйста, надо ничего не забыть. Марина едет