250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

дышать, живо и смело соображать при всякой обстановке, – говорят сами за себя. Необходимость подобной тренировки даже в маршевых запасных батальонах действующих армий создана из указаний горькой практики, так как укомплектования прибывали до сих пор физически совершенно не приготовленными; это сказывалось, очевидно, и на их общей подготовке, начиная с внешнего вида, вялости, неуверенности в своих действиях, а потому в самих себе, быстрой утомляемости физической и нравственной и на общем состоянии духа. Несомненно, эти качества в бою не могли вести за собою уверенности в победе, а потому и дать самую победу. Исходя из этого запасные бригады сами ввели у себя тренировку в беге во время движения на занятия и возвращаясь с таковых; успех не замедлил сказаться в последних укомплектованиях. Дополняя этим столь существенный пробел предварительной подготовки, запасные батальоны предпочитали, ради сознанного значения тренировки, жертвовать для нее даже специальным временем, столь ценным в маршевых батальонах.

Предлагаемая мобилизованным спортом программа даст возможность заполнить этот важный пробел нашей военной подготовки предварительным допризывным обучением и тренировкой на местах молодых людей, имеющих быть призванными, не отнимая на нее специального времени от работы в запасных батальонах и тем оказывая неоценимую услугу общей подготовке нашей армии. Указанные в ней также отделы и строевой подготовки дадут молодым людям те необходимые основные знания, наличность которых представит возможность в запасных батальонах заниматься лишь их практическим боевым применением, тем колоссально облегчив, а потому и улучшив работу запасных батальонов.

20 сентября 1915 г.

Из приложенной при записке программы занятий ясно, что досрочный призыв требует полутора месяца. Алексеев очень сократил этот аппетит и придал своему докладу в этом отношении мягкость необязательности учения и притом по возможности на своих местах и по желанию призываемых. Царь согласился.

При Воейкове по делу мобилизации спорта состоят начальник офицерской фехтовальной школы полковник Мордовии и Вячеслав Измайлович Срезневский. Оба пресмыкаются, чтоб создать себе еще по лишнему жизненному благу, а он с ними – очень покровительственно. Как дико все это видеть мне, совершенно не бывшему в атмосфере какой бы то ни было «службы».

► Слышал из соседней комнаты доклад начальника штаба царю. Он очень ясно и громко читает по заранее изготовленному конспекту; царь переспрашивает и интересуется не делом, а мелочами, фамилиями близких и т. п. Доклад делается Алексеевым в присутствии Пустовойтенко только в первой, оперативной части, а потом тот выходит и ждет конца, чтобы вместе с начальником штаба проводить царя вниз. В соседней комнате идет штабное безделье, только все ходят тихо и разговаривают шепотом.

► Получена шифрованная телеграмма о крайней растерянности сербского Верховного командования и об отчаянном положении сербской армии. Да, это так…

► Никогда еще в мировой истории не выступали такие колоссальные армии, как в нынешнюю войну. Все цифры прошедшего побледнели. Наполеоновская «великая армия», представлявшаяся современникам такой громадной, насчитывала 600 000 человек. Самая большая, по числу участников, битва XIX столетия была под Кенигрецом, где сражалось 200 000 австрийцев против немного большего числа пруссаков. По окончании войны 1870–1871 гг. на французской земле находилось 569 000 человек. Теперь же небольшая армия болгар состоит из 300 000. Генерал Френч имеет под своей командой армию в 1 000 000 англичан. Наша армия потеряла только одними пленными около 2 миллионов.

Современная война дала и другое новое: позиционную войну, войну окопов. Если представить себе, что на европейском фронте, уже более года, от Северного моря до швейцарской границы тянутся две беспрерывные параллельные друг другу линии окопов, мало изменяющиеся от обоюдных атак, то нужно сказать, что и в этом отношении до сих пор не было ничего подобного. То же самое мы видим на нашем фронте, но только в более колоссальном масштабе: от Риги до румынской границы тянется изрытый окопами боевой фронт. Следствие – беспрерывная борьба на коротких дистанциях, дающих возможность каждой из сторон поразить снарядами как пехоту в ее окопах, так и артиллерию в ее несколько удаленном от окопов расположении. Редко приостанавливающийся ружейный огонь по всей линии, ручные гранаты и взрывы неприятельских окопов минными галереями – вот обычная картина этой борьбы. Постоянное напряженное состояние нервов, вызванное угрозой ежеминутной возможности смерти в передовой линии, сделало войну значительно более возбуждающей и истребительной, чем прежде.

Чем же вызвано такое широкое применение окопов, дающее войне в тактическом отношении еще небывалый характер? Очевидно, это – реакция против современного огневого эффекта, скорострельного ружья и пулемета, могущих в течение короткого срока смести тысячи бойцов, против необыкновенно увеличившейся скорости и точности стрельбы артиллерии и разрушительного действия ее тяжелых снарядов. В первый раз окопы получили широкое применение во время Маньчжурской войны, под Ляояном и Мукденом, где Куропаткин, в «терпеливом» ожидании подкреплений, углублял свои войска в землю. То же самое сделали и японцы. Прежняя маневренная война исчезла по недостатку места как для тактического, так и стратегического охвата. При наличии таких обширных театров войны, как современные, это может показаться парадоксальным, но оно так. Начиная с октября 1914 г. на Западе никакое тактическое предприятие не может вестись иначе, как только фронтальным напором, имеющим целью вдавить фронт противника; натиск, при удаче, поведет к прорыву. В таком же положении находится дело и на нашем фронте. Этот недостаток пространства – явление, никогда еще не имевшее места в военной истории, – одна из величайших для нас неожиданностей, принесенных настоящею войною. Он тесно связан с системой окопов, потому что только их применение дает возможность как бы герметически закупорить фронты на таком громадном протяжении.

И в этом отношении наша армия оказалась приспособленной хуже других. Военное дело вообще хромало у нас всегда; обучение ему велось преимущественно словами, а командный состав не был приготовлен к пониманию его неизбежности и важности. Все наше военно-инженерное искусство ушло в постройку крепостей, бросив поле, а крепости, как доказала война, – зарытые в землю миллионы рублей, взятые в плен десятки тысяч людей. Военные инженеры оказались лишними в армии, их знания никому не нужны, а нужное в них совершенно отсутствует.

До какой степени вся полевая фортификационная работа была нова для нашей армии, насколько она нуждалась в азбучном толковании, видно из двух приказов Иванова по Юго-Западному фронту. Каждый военный будет поражен, если вдумается, насколько элементарны все данные там указания, насколько они просто повторяют «Наставление к самоокапыванию» и горько подчеркивают нашу преступную неподготовленность в мирное время.

«I. Предписываю во всех армиях фронта, при занятии и укреплении позиций, придерживаться следующего порядка выполнения фортификационных работ:

1. Всегда начинать с расчистки впереди лежащей местности, чтобы открыть по