Очень страшное кино. История фильмов ужасов - Елизавета Алексеевна Притыкина

сомнения усиливаются после визита криминального журналиста, от которого она узнаёт, что некоторые убийцы начинают свою «карьеру» ещё в детстве, и склонность к убийствам может быть не только следствием неблагоприятной среды, но и результатом наследственности. Пытаясь разобраться, Кристин встречается с отцом, и в разговоре к ней возвращаются воспоминания. Её биологическая мать была серийной убийцей, использовавшей каждый раз новый яд. Кристин осознаёт, что поведение её дочери Роды объясняется именно этим тёмным наследием: девочка готова уничтожить любого, кто угрожает раскрыть её тайну или просто неугоден ей.

Кадр из фильма «Забавные игры», реж. Михаэль Ханеке, Madman Entertainment, 1997 год

Вечером Кристин рассказывает Роде, что выбросила медаль, улику, в озеро, где было совершено преступление. Затем она даёт дочери большую дозу снотворного, а сама пытается покончить с собой, выстрелив в голову. Однако она остаётся жива, как и Рода – обеих вовремя доставляют в больницу. Позже, ночью, Рода отправляется на тот самый причал под дождём, чтобы выловить медаль из воды. В момент, когда она опускает сачок, в причал ударяет молния, и он взрывается вместе с ней.

В оригинальной пьесе и романе финал иной: Кристин умирает после попытки самоубийства, а Роду спасают врачи. Однако такой исход не мог быть допущен в экранизации из-за Кодекса Хейса, который запрещал показывать безнаказанное зло, поэтому концовку изменили. Это, вероятно, одно из первых произведений о жутком ребенке, который становится злым не под влиянием среды или злых духов, а сам по себе. Здесь также поднимается тема о возможности передачи «гена серийного убийцы», которая на данный момент неоднократно была оспорена. Больше всего в Роде поражает то, что с виду она идеальный ребенок, который всегда опрятно выглядит, вежливая, носит пышные платья и заплетает волосы в косички. При этом характер девочки совсем не идеальный, она амбициозная и считает, что всегда права. Поскольку фильм был снят в середине 50-х, довольно консервативный период, поколение, взрослевшее во время Великой депрессии, верило в жесткую дисциплину и порицало эгоизм. Образ Роды был воплощением всех страхов поколения. А ее образ выраженного индивидуализма и жадности – это аллегория последствий капитализма.

Картина «Дурная кровь» была несомненно шокирующей для аудитории, однако фильм 1997-го «Забавные игры» был тем фильмом, с которого люди уходили из кинотеатров, а билеты на сеанс специально помечали особенным образом для предупреждения о сценах насилия. С первого взгляда фильм представляет собой слэшер, возможно, эксплотейшн (или эксплуатационное кино – жанровые фильмы, эксплуатирующие какую-либо популярную тему в целях быстрого заработка), в котором есть и ребенок-протагонист, и двое юношей, точного возраста которых мы не знаем. Но фильм оказывается не типичным хоррором, хотя, несомненно, жутким эссе о насилии. Михаэль Ханеке, австрийский кинорежиссер, стал известен в широких кругах прежде всего благодаря своей «трилогии замораживания», которая включает в себя такие фильмы, как «Седьмой континент», «Видео Бенни» и «71 фрагмент хронологии случайностей». Во всех работах объектив режиссера направлен на благополучный средний класс, а в основе всех сюжетов лежат реальные истории. И обычно опора на реальность дает автору возможность уйти в детали и с точностью криминальных сводок и полицейских рапортов рассказать, что случилось. Однако Ханеке намеренно не дает никаких ответов зрителю, он ставит перед нами сложные вопросы. Одной из ключевых тем для режиссера становится исследование насилия в современном мире. При этом, боясь сделать свой продукт слишком комфортным для зрителя, а проще говоря, предоставить ему удобный ответ, режиссер отказывается от разоблачения причины, которая в конце сюжета станет оправданием насилия.

Сюжет начинается с представления зрителю семьи, которая, отправившись на отдых в свой загородный дом, коротает время тем, что играет в игру «Угадай мелодию». Проезжая мимо соседей, они замечают двух новых гостей на их участке, с которыми пара играет в гольф. Через некоторое время один из юношей, которых они видели, приходит к ним в дом, чтобы одолжить яйца для омлета. Слово за слово – и бытовая ссора переходит в конфликт, где быстро появляются первые жертвы. Элемент игры будет присутствовать на каждом новом этапе жестокости, который Ханеке будет демонстрировать. Долгие кадры, на которых крупным планом запечатлены страдания членов семьи, статичные кадры по несколько минут, позволяющие оценить, что произошедшее было убийством ребенка. Мы как зрители вместе с семьей неподвижно смотрим на тело мальчика, осознавая, что не спасли его. Для Ханеке крайне важно возвращение зрителю субъектности, ведь кино – это попытка диалога со зрителем, и если его фильм задает вопрос, то ответ должен дать зритель. Режиссер из позиции вуайеристов, которыми часто являются зрители, включившие триллер или хоррор (на самом деле, любой фильм, в котором есть насилие и простой ответ, почему оно произошло) ставит нас в позицию соучастников свершаемого насилия. После того как Пауль, один из юношей-садистов, подмигивает зрителям в камеру, становится ясно – не только мы смотрим фильм, но и фильм смотрит нас. Или сцена, где жена совершает молитву как часть игры, сложа руки, смотря прямо на садиста, но вместе с тем и на зрителя, прося о помощи. Такой элемент разоблачения зрителя лишает нас не только комфорта, но и надежды на хэппи-энд.

Другая причина, почему фильм тяжело смотреть, – это отсутствие личностей у персонажей. Семья представлена максимально карикатурно, их характеры определены их социальным статусом и ролью в семье. Но это и не тот фильм, в котором зритель сопереживает антагонистам, хотя они и представлены трикстерами, которые могут нарушать правила мира кино и буквально перематывать время. О них мы все равно ничего не знаем: ни имен, ни прошлого, ни уж тем более мотивов. Том и Джери, Бивис и Баттхед, Пауль и Петер, они буржуазные герои, ведь для Ханеке важно не объяснять насилие социальными, психологическими или мистическими причинами. Он даже проговаривает это через героев, попеременно озвучивающих разные биографии, которые могли бы стать объяснением, почему они это делают. Насилие в «Забавных играх» не развлекательное, оно натуралистично отвратительное, что, конечно, является критикой всего кинематографа о насилии и прежде всего американского. Возможно, поэтому антагонисты во время жестоких игр и за несколько секунд до убийств ведут бесконечные диалоги ни о чем, скача с темы на тему, тем самым отсылая нас к диалогам в фильмах Тарантино, в картинах которого насилие переходит в жанровую форму.

Фильм не просто лишает нас хэппи-энда, он предоставляет нам доказательства, что дальше все будет становиться только хуже. Финальная сцена, в которой юноши идут в гости к новой семье, неумолимо напоминает нам о цикличности насилия. Сцена из начала фильма обретает смысл, когда нас