Идеальный капитан - Макс Воронов

двоим. Мне не даст. Побоится скандала. Если бы я промолчал и всё послушно подписал, вопросов к казни Эрика не было бы. Но теперь ситуация изменилась. Если пойдут разговоры, что один мутант подвергся нападению на почве расовой дискриминации, оказал законное сопротивление – ну, слегка переборщив в состоянии аффекта, – второй мутант встал на его защиту ценой собственной жизни— при этом у меня орденов на груди тоже хватает, – и их обоих казнили, то правозащитники поднимут вой, а журналисты раздуют из этой истории такой скандал, что любо-дорого смотреть. И прощай, репутация нашей части. Вся многолетняя борьба с неуставными отношениями мгновенно вылетит в трубу.

Естественно, Главный это тоже прекрасно понимал. Поиграв в гляделки ещё немного, он перевёл взгляд в свои бумаги, пожевал губу и встал. Все тоже поднялись. Ну и хорошо, а то что это я один стою посреди этого цирка?

Генерал Сикорски имеет множество достоинств, но иногда мне кажется, что главное среди них – его громовой голос. Он легко и непринуждённо орёт на весь плац, доводя новобранцев до ужаса, а уж наш небольшой Парадный зал, кажется, и вовсе способен обрушить своими децибелами. И несмотря на то, что за много лет я привык к генеральским воплям, тут даже у меня печень упала в пятки. Мало ли… Вдруг всё-таки даст высшую…

Продолжая сверлить меня негодующим взглядом, Главный взревел:

– Приговор! Капитан-майор Блэйк разжалован в младшие капитаны. Оба обвиняемых, – он ядовито подчеркнул это «оба», – лишаются выслуги, всех боевых наград, дополнительных выплат и возможности получить их в течение пяти лет с этого момента. Обоим обвиняемым, – было ощущение, что на каждом слове «обоим» морда Главного становилась всё более красной, – запрещено покидать территорию части и предписано носить электронный отслеживающий браслет на весь период испытательного срока. Испытательный срок – год. Если в течение этого времени любым из обвиняемых будет совершено нарушение, подлежащее рассмотрению трибунала, обвиняемые подлежат казни без права обжалования.

На последнем слове Главный стукнул судейским молотком с таким смаком, словно представил, что бьёт не по подставке, а по моей морде.

Я не выдержал и широко улыбнулся. Чёрт с ней, с выслугой – обидно, конечно, снова скатиться на базовый оклад, вдвойне обидно лишиться наград, – но зато Эрика не казнят. Он, конечно, придурок, что сорвался вот так на виду у всех. Мог бы, как я, дождаться какой-нибудь удобной планеты, полной ядовитых змей, которые заползают вот просто везде, в том числе в сапоги к сослуживцам. Однако Эрик не заслужил смерти – уж точно не за этих мразей, пытавшихся его утопить. Те, кому однажды пришло в голову убить мутанта, на этом не остановятся, так что он, считай, сделал мир чище.

А ещё Главный оставил Эрика в офицерах. Мог бы скинуть до рядового без права получить повышение – и без шанса вернуться на должность моего помощника. А Главный оставил мне его. Я же говорил, Сикорски – мировой мужик. Понимает, что действительно важно.

Тут же на месте нам надели электронные браслеты, и это было слегка позорно, однако из Парадного зала я всё равно выходил победителем. Радовался так, словно меня наградили, и, когда впервые за сегодняшний день посмотрел в глаза своему помощнику, даже подмигнул. Эрик же в ответ глянул на меня как на психа. Да и чёрт с ним! Сейчас у него шок, а вот позже дойдёт, как офигенно я его спас.

Однако теперь нужно было решать, что делать дальше и как всё это начинание «в течение года не допускай ни малейшей ошибки подчинённого» осуществить на практике.

Во всех коридорах нас с Эриком преследовало внимание. Люди останавливались и провожали нас взглядами, переглядываясь между собой, а то и перешёптываясь. Многие – с опаской, многие – с явной неприязнью. А зато нас не казнили! Хорошо иметь привилегированное положение, даже если оно основано на том, что ты представитель неоднозначно воспринимаемой – то есть многими ненавидимой и презираемой – расы.

Сначала сходили в общую спальню, забрали вещи Эрика. Там как раз отмывали стены, и я вам доложу, что нет ничего более отвратительного, чем запах крови, смешанный с запахом чистящих средств. Брызги до потолка и в спальне, и в душе я оценил. Выглядит как декорация к фильму ужасов. Рядовые, занятые уборкой, при виде нас аж затряслись – наверное, ожидали, что сейчас им тоже вырвут сердца всем по очереди, – но я сделал индифферентную морду, будто ничего не замечаю. Да, мы, мутанты – опасные ребята, именно поэтому есть секретное распоряжение заманивать генномодифицированных в армию всеми силами. И именно поэтому мы с Эриком такие особенные. Я самодовольно усмехнулся себе под нос.

В своей комнате я выдал Эрику свежий комплект мыльно-рыльного и отправил его в душ – отмываться от крови, – а сам прошёлся по другим делам.

Вернувшись в свою комнату, забрал помытого Эрика и повёл на другой этаж.

Перед дверью с номером 637 остановился и протянул ему ключ. Он открыл. Мы с трудом впихнулись внутрь. Да, комната микроскопическая, места буквально только на узкую койку, к тому же нет окон. Но это всё же отдельная комната. Даже закрывается изнутри.

– С этого момента в общую спальню – ни ногой. Из корпуса без лишней надобности не выходишь. Паёк будут носить сюда. И, само собой, возвращаешься на должность моего помощника.

Конечно, официально это необходимо для того, чтобы держать Эрика под присмотром. Но не только.

Когда я побывал у него в голове, то понял, что мы похожи гораздо больше, чем можно было подумать. Эмоции Эрика казались моими собственными, настолько они были понятны и узнаваемы. Эти бабочки в животе – от запаха крови, от ощущения собственной силы, от сладкого предвкушения, как вот-вот свернёшь шею очередному уроду… Каков шанс на другом конце галактики найти мутанта – которого там вообще не должно было быть, – способного, как и я, вырвать сердце голыми руками? Да это же чистый восторг! Я словно встретил своего потерянного в детстве брата-близнеца.

И теперь уж он не отвертится! Будет моим помощником и всё. По крайней мере, этот год, а дальше посмотрим.

Посмотрел я на Эрика, ожидая его реакции – радостной, конечно, благодарной, – а он опять стоит как истукан. Изучает своим фирменным аутичным взглядом стены комнаты.

– Ты меня слышал?

– Да. – Прозвучало настолько равнодушно, что это аж бесит.

Да ё-моё, я тут за него жизнью рисковал, а ему пофиг, вот спасибо!

Словно в ответ на мои мысли Эрик наконец-то перевёл взгляд на меня:

– Не