Новые приключения Царя Обезьян - Дун Юэ

появится нота юй в тональности наньлюй. Это еще одна неблагоприятная звезда. В каноне сказано: «Когда удача и затруднения приходят одновременно, это называется Море Зла, каменному человеку и каменной лошади такое трудно снести». Это означает, что вас ожидает радость прибавления в семействе и скорбь разлуки с родственником.

– У меня стало одним учителем больше, и с одним учителем я расстался. Это считается?

– Для монаха, порвавшего с семьей, такое вполне годится, – ответил старик. – Однако в скором будущем произойдет нечто более странное. Завтра вы подпадете под влияние нот шан и цзюэ. Вам предстоит совершить убийство.

«Эка невидаль – убийство… Чего тут страшного?» – подумал Сунь Укун.

– Через три дня в вашу судьбу вторгнется нота бяньчжи, – продолжал старик. – В каноне сказано: «Нота бяньчжи называется еще Звездой Света. Даже ослабевший умом старик обретет ясный разум». Вот что значит удача в беде и беда в удаче. Еще в вашу судьбу вмешаются четыре звезды великих перемен: солнце, луна, вода и земля. Боюсь, уважаемый, вам нужно будет умереть, чтобы снова вернуться к жизни.

– Что беспокоиться о жизни и смерти! – весело сказал Сунь Укун. – Если я должен умереть, то побуду мертвым пару-тройку лет. А коли я должен жить, то поживу еще немного.

Вот так старик и Сунь Укун беседовали, когда в пещеру вдруг вбежал послушник и закричал:

– Уважаемый наставник! Представление вот-вот кончится. От «Снов Гаотана» уже перешли к пробуждению! Скорее! Скорее!

Сунь Укун поспешно распрощался со стариком, поблагодарил послушника и вернулся тем же путем, что пришел. Подбежав к холму, он взглянул на башню и услышал объявление о том, что будет показана еще одна сцена из «Снов на террасе Гаотан». Он напряг зрение, стараясь получше все рассмотреть. На сцене стоял даос и пятеро даосских бессмертных. До его уха донеслась песня, которую пел даос:

От вечных мук избавить невежд

   задумал один мудрец,

О чувствах людских, о законах мирских

   поведал он наконец.

А вы в подлунном мире живете,

   От сна пробудившись,

   О нем сбережете

   Память ваших сердец!

Потом он услышал, как зрители на террасе переговаривались между собой:

– «Сон южной ветки» был скучен, только «Суня-советника» сыграли хорошо. А Сунь-советник – это не кто иной, как Сунь Укун. Какая же у него красавица-жена, какие статные пятеро его сыновей! Начал как монах, а кончил так хорошо, так хорошо!

На этом дело Цинь Шихуана закрывается. Даже не верится, что аромат словесности может быть столь прекрасен.

Глава четырнадцатая

Скорее возглавить войска

      монах получает приказ;

У пруда с Зеленой Дамой простился

      в последний раз.

Из своего укрытия за холмом Сунь Укун отчетливо слышал, о чем говорили на Башне, и сказал себе: «С тех самых пор как я вылупился из каменного яйца, я всегда был холост и одинок. Когда же я успел жениться? Когда успел произвести на свет пятерых сыновей? Видно, Владыке Маленькой Луны пришелся по нраву мой учитель, а удержать его у себя он не может. Боясь, что учитель будет тосковать по мне, он решил оклеветать старину Суня и вот написал эту пьесу, где вывел меня вельможей, мужем и отцом. Он хочет, чтобы учитель изменил свои намерения и отказался от путешествия на Запад. Но не буду торопиться. Посмотрю сначала, что из этого выйдет».

Тут Сунь Укун услышал, как Танский монах сказал: «Надоели мне эти пьесы. Позовите сюда Даму в Зеленых Одеждах». Тотчас служанка внесла яшмовый чайник «летящее облако» и чашки для чая с видами рек Сяо и Сян, а вскоре появилась Дама в Зеленых Одеждах. Она и в самом деле была красавица, какой не встретишь и одну в тысячу лет. А благоухание от нее разносилось на десять ли вокруг.

Прячась за холмом, Сунь Укун подумал: «Когда люди на этом свете говорят о красавицах, они любят сравнивать их с Бодхисатвой Гуаньинь. Мне доводилось видеть Бодхисатву не так уж часто, раз десять-двадцать, но сдается, что богине Гуаньинь было бы не зазорно поступить в ученицы к этой даме. Интересно, как поведет себя учитель, когда увидит ее?»

Едва Дама в Зеленых Одеждах опустилась на свое сиденье, как позади нее появились Чжу Бацзе и Шасэн.

– Эй, Бацзе, – сердито крикнул Танский монах. – Прошлой ночью ты подсматривал из Павильона Маленьких Скотов и напугал мою возлюбленную даму. Я прогнал тебя. А ты опять не оставляешь меня в покое?

– Древние говорили: «Большой гнев не продлится всю ночь», – ответил Чжу Бацзе. – Достопочтенный Чэнь, простите вашего ничтожного слугу!

– Если ты не уйдешь сам, я потребую развода, и тогда тебя заставят убраться отсюда! – сказал Танский монах.

– Достопочтенный Чэнь, если вы хотите прогнать нас, мы не смеем перечить и уйдем, – вмешался Шасэн. – Когда муж хочет избавиться от жены, он должен написать прошение о разводе. А когда учитель изгоняет ученика, он никаких прошений писать не обязан.

– Однако не помешало бы это делать. В наше время, – сказал Чжу Бацзе, – учителя и учеников нередко связывают супружеские узы. Но вот куда хочет отослать нас достопочтенный Чэнь?

– Ты вернешься к своей жене. А Шасэн пойдет обратно к Реке Текучих Песков, – ответил Танский монах.

– Я не хочу возвращаться к Реке Текучих Песков, – ответил Шасэн. – Я пойду на Гору Цветов и Плодов и буду выдавать себя за Сунь Укуна.

– Укун стал советником. А где он сейчас? – поинтересовался Танский монах.

– Он больше не советник, – ответил Шасэн. – У него теперь другой учитель, и он продолжает свой путь на Запад.

– В таком случае вы должны встретиться с ним в пути, – сказал Танский монах. – Всеми способами остановите его и не пускайте в Зеленый-Зеленый Мир. Я не желаю, чтобы он тут путался у меня под ногами.

Потом Танский монах попросил тушь и кисточку и стал писать грамоту о разводе:

«Мой ученик Бацзе есть разбойник. Если бы я удерживал у себя разбойника, я был бы укрывателем. Если я не стану укрывать разбойника, разбойник лишится укрытия. Если разбойник не будет находиться при мне, я буду чист. Если я и разбойник останемся вместе, мы будем заодно. Если я и разбойник расстанемся, каждый окажется в выигрыше.

Бацзе, я тебя не люблю – немедленно убирайся прочь!»

Со скорбным лицом