Мир глазами военно-морского гигиениста - Борис Иванович Жолус

Анализ причин смерти и гибели военнослужащих в 1987 году показал, что из 28 человек 10 умерло от инфаркта миокарда, острой сердечно-сосудистой недостаточности. В этой группе только один военнослужащий – офицер кадрового состава в возрасте 46 лет, все остальные – военнослужащие запаса в возрасте до 40 лет.

На втором месте среди причин смерти стоят несчастные случаи и травмы – 8 (2 – электротравмы, 3 – утопления, 3 – автокатастрофы). Отдельно следует выделить смертельные случаи по причине пероральных отравлений – 7, из них 6 – этиленгликолем и 1 – дихлорэтаном.

Технические жидкости употреблялись с целью опьянения. Один военнослужащий умер от диссеминированного туберкулеза внутренних органов, один – от опухоли головного мозга, один военнослужащий покончил жизнь самоубийством.

В отчёте медицинской службы за 1988 год отмечалось, что всего за год умерло 10 рядовых и 4 офицера, в том числе всего 3 человека от заболеваний, остальные – по причине несчастных случаев.

Таким образом, санитарно-противоэпидемические (профилактические) мероприятия, проводившиеся в войсках, участвовавших в ЛПА на ЧАЭС, обеспечили санитарно-эпидемиологическое благополучие войск, что позволило им выполнить возложенные на них задачи. За период с мая 1986 года по июнь 1989 года среди личного состава группировки не было вспышек инфекционных заболеваний.

Опыт показывает, что наиболее эффективно, полно и быстро решались вопросы размещения и водоснабжения личного состава. Организация же питания, очистки территории, санитарная обработка личного состава, банно-прачечное обслуживание в условиях размещения больших контингентов войск в полевых условиях на загрязненной радионуклидами территории требуют дальнейшего совершенствования.

При ликвидации последствий аварии на ЧАЭС медицинская служба получила большой опыт обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия крупной группировки войск, решающей задачи на загрязненной радиоактивными веществами территории. При этом главными направлениями профилактической работы медицинской службы являлись медицинский контроль и противоэпидемические мероприятия.

В связи с отсутствием единого для всей медицинской службы Руководства по санитарному надзору (имелся в ВМФ с 1984 года) подходы к решению вопросов контроля, формы и методы работы специалистов-профилактиков из округов и флотов различались. Особенно это сказалось при организации и проведении радиационного контроля (опыт работы в условиях воздействия радиации накоплен специалистами ВМФ).

Имели место недостатки в сфере информационного обеспечения и преемственности в работе специалистов ОГГО СССР. Разработанные медицинской службой и научным центром рекомендации, указания, другие материалы не сохранялись в полном комплекте даже в медицинском отделе оперативной группы.

Делопроизводство и учёт выполненной медицинским отделом работы начаты только в декабре 1986 года. При этом произошла частичная утрата материалов, характеризующих деятельность медицинской службы, что затрудняло проведение научного и практического анализа.

Уровень теоретической и практической подготовки специалистов-профилактиков к работе на РЗМ, в том числе и гигиенистов, был невысоким. Специальная подготовка их перед направлением в зону ЛПА в округах и на флотах не проводилась. Имели место случаи назначения на должности врачей-специалистов СЭУ и врачей-радиологов офицеров без специализации и минимального опыта работы.

Уровень подготовки врачей войскового звена (преимущественно офицеров медицинской службы запаса) по вопросам санитарного надзора был низким. На фоне неудовлетворительного обеспечения руководящими документами войсковой медицинской службы эффективность санитарного надзора в частях находилась на невысоком уровне.

Материальное оснащение СЭУ осуществлялось из округов и характеризовалось крупными недостатками. На результатах работы сказалось отсутствие современной аппаратуры радиационного контроля (КРБ-1, КДГ-1, КРАБ-3, ИМД-11, Д-2, Д-500, СИЧ, гамма-спектрометры и др.). По ряду причин не было достигнуто достаточного уровня и постоянного взаимодействия с другими организациями, что не позволило максимально объединять усилия, скоординировать действия с МЗ СССР, ЦРБ ЧАЭС, научным центром МО СССР и др.

В целом, задачи, возложенные на специалистов-профилактиков медицинской службы в зоне ЛПА на ЧАЭС можно считать выполненными.

* * *

Через год после катастрофы на Чернобыльской АЭС (21–22 мая 1987 года) в академии была организована и проведена конференция (секция Учёного совета ГВМУ МО СССР) по итогам деятельности медицинской службы Вооружённых Сил в зоне ликвидации последствий аварии.

На конференции выступили члены-корреспонденты РАМН В.С. Кащеев, Г.И. Алексеев, А.К. Гуськова, П.В. Рамзаев, профессора Р.А. Маржанов, В.Г. Чвырёв, многочисленные специалисты, учёные и практики в области медико-профилактического дела и радиационной гигиены (Ю.О. Константинов, А.Е. Катков, О.И. Петров, В.И. Деменев, А.Н. Дрыгач, С.И. Черняк, Ю.Н. Скалецкий, А.Н. Волосевич, Е.В. Комиссаренко, В.И. Легеза, В.П. Наталенко, А.А. Салеев, А.А. Березин и многие другие).

Моё выступление, содержание которого представлено выше, основывалось на опыте работы в зоне ЛПА в январе-марте 1987 года. В работе конференции принимали участие представители продовольственной, вещевой и инженерной службы Вооружённых Сил.

Были рассмотрены все стороны жизнедеятельности войск и медицинского обеспечения личного состава армии на радиоактивно заражённой местности. На конференции крупные учёные-радиологи представляли материалы и фундаментальных исследований в области радиационной гигиены.

Четвёртый контакт с последствиями аварии на Чернобыльской АЭС у меня произошёл при выполнении научно-практической работы по обследованию территории строительства крупного газопровода из СССР в Европу.

На хоздоговорных условиях мы с преподавателем кафедры ВМРГ В.И. Поповым и двумя инженерами должны были осенью 1990 года оценить радиационную обстановку (определить уровень радиации по ходу строительства ветки газопровода, отобрать пробы грунта для радиометрических исследований) в Брянской области.

На «Ниве», оборудованной радиометрической аппаратурой с вынесенными датчиками, из Москвы выехали в Брянск. Далее двигались по трассе строящегося газопровода, останавливаясь в населённых пунктах на ночлег (Клинцы, Красная Гора, Новозыбков и другие).

Кстати, основоположник отечественной гигиены и первый начальник кафедры общей, военно-сухопутной и военно-морской гигиены А.П. Доброславин родился 29 сентября 1842 года в с. Дятьково, как пишут, в Орловской губернии, а в наше время – это Брянская область, одна из наиболее пострадавших от Чернобыльской аварии.

Фото 44. Профессор А.П. Доброславин (1842–1889)

Из всех впечатлений наиболее памятным оказалось посещение деревни Злынка на юго-западе Брянской области. Уровень радиации там оказался выше 300 мкР/ч (естественный радиационный фон составляет обычно величину до 20 мкР/ч). В этом населенном пункте по улицам молодые мамы спокойно ходили с детскими колясками. Около леса мы встретили старушек с корзинками грибов. На вопрос, знают ли они о повышенной радиации, они спокойно отвечали, что им некуда деваться, они прожили здесь всю жизнь.

* * *

После Чернобыльской катастрофы прошло более 20 лет. Что можно высказать с позиции многолетнего собственного анализа прочитанного, увиденного, услышанного?

Авария на ЧАЭС – крупнейшая техногенная катастрофа человеческой этиологии. Люди позволили случиться аварии.

Пострадавшими оказались работники станции, население, проживавшее на территориях, подвергшихся радиоактивному заражению, огромное количество (до 600 тыс. человек) ликвидаторов. Психической травме или просто воздействию