Мир глазами военно-морского гигиениста - Борис Иванович Жолус

За грубые нарушения в организации питания и санитарного состояния объектов питания медицинской службой применялись различные санкции, в том числе и передача в органы военной прокуратуры материалов на руководство военторга. Прокурорами выносились представления, виновные в нарушениях наказывались в дисциплинарном порядке, часть из них была снята с занимаемых должностей.

Рядовой состав большинства частей принимал пищу из котелков. Это решение для сложных санитарных условий в большой степени обеспечивало санитарно-эпидемиологическое благополучие войск. Пункты для мытья котелков (42) оборудовались рядом со столовыми. В них был организован подогрев воды, использовался порошок «Посудомой» и другие обеззараживающие средства.

Особое внимание медицинская служба уделяла контролю за организацией питания на заражённой местности. Доставка пищи к местам работ, в том числе и на ЧАЭС, осуществлялась в термосах, целлофановых пакетах (хлеб), транспортируемых в герметичных ящиках.

Фактором эпидемического риска была негерметичность и грызунопроницаемость продовольственных складов хранилищ (80), так как зона эндемична по туляремии. В ряде частей сбор и вывоз пищевых отходов был организован неудовлетворительно, что в теплое время года вело к повышенному размножению мух.

Санитарная экспертиза продовольствия производилась в СЭУ. Радиометрический контроль продуктов на тыловых базах и крупных складах осуществлялся ветеринарной службой, а запасы продовольствия воинских частей и готовая пища контролировались медицинской службой лабораторными методами не реже двух раз в месяц.

Превышение ПДУ содержания радиоактивных веществ в продуктах в 1986 году было обнаружено в 1,7 % проб, в дальнейшем отмечались единичные случаи загрязнения продуктов при транспортировке. Случаев загрязнения готовой пищи не зарегистрировано. Качество исследованных проб продовольствия, не соответствующих требованиям ГОСТов, составило до 0,5 %.

Основными причинами порчи продовольствия являлись превышение допустимых сроков хранения и несоответствие условий хранения требуемым, что приводило к изменению органолептических показателей продуктов.

Важным направлением санитарного надзора в зоне ЛПА был контроль за водоснабжением личного состава качественной водой в достаточном количестве. Общая потребность в питьевой и хозяйственной воде войск, расквартированных в районе аварии, составляла до 2000 м3 в сутки.

Водоснабжение осуществлялось исключительно из подземных (артезианских) источников. Поверхностные источники подверглись радиоактивному заражению, что не позволило их использовать для питьевых нужд. Грунтовые воды неглубоких колодцев использовались крайне редко, только после радиометрического контроля, подтверждающего отсутствие заражения воды выше ПДУ.

Под контролем специалистов медицинской службы и СЭО находилось до 50 артезианских скважин. Глубина их составляла 60–95 метров. Грунт над водоносным горизонтом представлял собой чередующиеся слои песка различной зернистости, глины (чёрной плотной, пёстроцветной, серой и других), суглинка, мергеля, алевролита. Такая кровля водоносных горизонтов может считаться надёжной в плане их санитарной защиты. Дебит скважин составлял 5-15 м3/ч.

Скважины были оборудованы водонапорными резервуарами ёмкостью до 25 м3. На стадии предупредительного санитарного надзора медицинская служба добилась выполнения основных правил защиты оголовков скважин (бетонирование устья, погружения в шахты, строительство павильонов и т. д.), организации зоны санитарной охраны водоисточников в соответствии с требованиями СНиП 2.04.02–84.

Приказами по секторам водоисточники закреплялись за войсковыми частями, на которые возлагались обязанности по оборудованию подъездных путей, обозначение зоны санитарной охраны и охрана источника.

На первом этапе ЛПА хранение воды осуществлялось в цистернах (до 200) типа ЦВ. В места работ вода доставлялась автоцистернами (более 100). С самого начала работ было организовано снабжение личного состава, работающего непосредственно на ЧАЭС и дислоцированного в Чернобыле, привозной минеральной водой и прохладительными напитками («Ситро», «Тархун», «Пепси-кола», «Оболонская» и др.) из расчёта 1–1,5 л в сутки на человека.

Грубейшим нарушением организационных требований явилось отсутствие лабораторно-производственного контроля за качеством воды, который должны были осуществлять органы КЭС.

Все лабораторные исследования проводились медицинской службой в СЭО секторов. Частично радиометрические анализы проводились ветеринарной службой. Для радиометрических измерений использовались установки типа ДП-100 и РАМ-2.

Результаты исследований были подтверждены анализами, проведенными отделом внешней дозиметрии ЧАЭС, СЭС МЗ СССР в г. Чернобыле.

Микробиологические показатели качества воды из всех скважин соответствовали требованиям ГОСТа 2874-82, и поэтому вода в воинских частях использовалась без обеззараживания (коли-индекс – менее 3, количество бактерий не превышало 16).

В отдельных скважинах вода не соответствовала требованиям ГОСТа из-за повышенной мутности, превышения допустимого содержания железа – до 2,8 мг/л.

Физико-химические и микробиологические исследования проводились с периодичностью не менее 2 раз в месяц.

Медицинской службе удалось добиться того, что в целом состояние систем водоснабжения было удовлетворительное. Лишь отдельные анализы воды из контрольных точек не соответствовали по микробиологическим показателям требованиям ГОСТа вследствие нарушения техники отбора, хранения и транспортировки проб воды.

Удалось достигнуть регламентированного уровня водопотребления не менее 50 л на 1 человека в сутки. В связи с этим в войсковых частях не испытывался недостаток в воде хозяйственно-питьевого назначения.

Наиболее характерными недостатками, выявленными и устранёнными в ходе санитарно-гигиенических мероприятий, являлось отсутствие планировки поясов в зоне санитарной охраны вновь оборудуемых водоисточников, отсутствие ограждения первого пояса ЗСО и его загрязнение, размещение во втором поясе ЗСО туалетов, чайных, бань.

На основании полученного опыта мной совместно с представителями медицинского отдела научного центра МО СССР были разработаны и утверждены в марте 1987 года начальником оперативной группы ГО СССР «Методические рекомендации по санитарному надзору за водоснабжением войсковых частей».

Интересным оказался один факт, связанный с водоснабжением войск. Специалист из академии тыла и транспорта доложил своему командованию, что вода в подземных источниках заражена радиоактивными веществами, требуется её дезактивация, прежде чем подавать войскам на хозяйственно-питьевые нужды.

Информация дошла до министра обороны СССР, который вызвал начальника ГВМУ МО СССР генерал-полковника медслужбы Ф.И.Комарова и выразил ему неудовольствие в связи с неудовлетворительным контролем медслужбой качества питьевой воды.

В Киев в феврале 1987 года прибыл заместитель начальника ГВМУ МО СССР генерал-лейтенант медслужбы И.В. Синопальников, который вызвал меня «на ковер» в окружной госпиталь в Киеве. Игорь Васильевич высказал по поводу неудовлетворительной организации контроля за качеством воды мне замечание, с которым я не согласился.

К утру следующего дня приказано было представить данные анализов воды из всех скважин воинских частей. От меня ещё из Киева пошла команда во все три СЭО о подготовке к передаче в медслужбу опергруппы анализов воды на радиоактивность.

Вечером, когда я вернулся в Чернобыль, данные были получены, мной обобщены. На следующее утро доклад заместителю начальника ГВМУ понравился. Как выяснилось позднее, специалисты тыла хотели развернуть экспериментальный инженерный батальон в научных целях, а для этого требовалось «обвинить» воду (и медиков). Номер не прошёл.

Описанный факт послужил стимулом к проведению мной исследования на установление связи подземной воды с поверхностной водой вблизи скважины. Для этого мы растворили мешок поваренной соли и вылили раствор на грунт возле оголовка скважины.

Анализ хлоридов в питьевой воде из скважины в течение недели не