Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов

обороны Израиля в Латруне, Военный мемориал Кореи в Сеуле, Вьетнамский музей военной истории в Ханое или Военный музей в Белграде. Нарратив большинства современных показов мало чем отличается от практик времен мировых войн. Содержание и тональность как текстовых описаний экспонатов, так и комментариев гидов могут варьироваться. Как правило, музеи, обладающие крупными коллекциями трофеев, склонны подавать экспонаты в сдержанно-нейтральном ключе (трофеи как исторические образцы военной техники). Наряду с этим встречается оформление в уничижительном стиле («и этим они собирались нас победить?!») или нагнетающем негативные эмоции тоне («именно такие орудия обстреливали наши мирные города»). Нередко в оформлении экспозиций наблюдается «демонизация» трофеев с использованием невербальных средств (сваленные в кучу вражеские флаги и знамена, «сожженные» с применением спецэффектов и пиротехники танки и пушки и т. п.). Встречаются и примеры символической сакрализации военных трофеев. Выстроенная Саддамом Хусейном «Арка Победы» в Багдаде (1989) представляла собой гигантские кисти рук (моделью служили руки самого иракского президента), сжимающие мечи, скрещенные над автострадой. Материалом для этого памятника павшим послужили трофеи ирано-иракской войны[275].

Пропагандистские показы военных трофеев новейшего периода напрямую связаны с внешнеполитическим контекстом, степенью вовлеченности государств в вооруженные конфликты. Так, Израиль проводит выставки оружия и пропагандистских материалов, захваченных в столкновениях или изъятых у палестинских боевиков. На экспозиции в Музее истории разведки ЦАХАЛа (2004) демонстрировались кустарные ракетные установки, минометы, противотанковые фугасы и снаряжение террористов-смертников: «Гнетущий интерьер оживляет манекен палестинской леди, сражающейся за независимость: элегантный брючный костюм, эффектная белая блузка, под которой – на тонкой талии – смертоносный пояс»[276]. По словам организаторов, экспозиция «с документальной точностью вскрывает природу терроризма на всех уровнях – от воспитания в детсадах и школах до психологической подготовки «шахидов» и вручения членам их семей чеков на крупную сумму»[277]. Особое внимание уделено не столько предметам вооружения, сколько агитационным материалам ХАМАС, направленным на воспитание палестинской молодежи в духе ненависти к Израилю: «Если рассматривать каждый из экспонатов отдельно, ужасаешься, но не более <…> Собранные вместе, предметы повседневного обихода, литература и произведения искусства, имеющиеся в каждом университете, каждой школе, детском садике, жилом доме, ввергают в шок»[278].

В сентябре 2008 г., спустя месяц после «принуждения к миру» Грузии, вторгшейся в Южную Осетию, выставка трофеев «пятидневной войны» была открыта в Центральном музее Вооруженных Сил России в Москве. При показе особо отмечалось, что оружие, «брошенное позорно бежавшими из Цхинвала грузинскими вояками», в основном натовского происхождения: «На обозрение выставлены пулеметы болгарского и израильского производства, американский карабин М4, 40-мм шестиствольный гранатомет и другое оружие, которым снабдили агрессора США, Турция, Великобритания, Чехия, а также Украина»[279]. «С помощью этих предметов мы попыталась рассказать об агрессивной политике грузинского руководства, о натовских специалистах, готовивших эту войну, а также о жертвах агрессии и беспримерном мужестве российских солдат и офицеров», – заявил начальник музея Александр Никонов[280].

Военные трофеи сирийского конфликта Минобороны России демонстрировало в 2019 г. в формате передвижной железнодорожной экспозиции. По впечатлениям зрителей, она представляла собой «десяток железнодорожных платформ, на которых красуется разнообразная техника. Еще несколько вагонов – это мини-музеи с оружием, оборудованием и прочими не такими габаритными артефактами. Снаружи все это оформлено граффити, посвященными российским военным в Сирии, и в целом здорово напоминает агитпоезда времен раннего СССР»[281]. В основе экспозиции – экзотично выглядящее «оружие бедных», а именно кустарные конверсии гражданской автотехники в боевую, что представляет явление обычное для асимметричных локальных конфликтов. Столь же разнообразен и представленный арсенал захваченного стрелкового оружия, включающий образцы времен Первой и Второй мировых войн. Есть и «кочующие» трофеи: бронеавтомобиль контингента ООН, британский минный трал, американская патрульная машина – сначала захваченные исламистами, а затем отбитые российскими и сирийскими правительственными войсками. Традиционно представлен раздел флагов и знамен, а также церемониального холодного оружия: «Палаческий инструментарий богато украшен надписями, которые – как изящно выразился экскурсовод – “возвеличивают Аллаха и его последователей, совершающих противоправные действия”»[282]. Учитывая, что основную аудиторию «Сирийского перелома» составляли учащиеся кадетских классов, суворовцы, курсанты военных вузов и военнослужащие, пропагандистская направленность выставки становится очевидной. При этом вряд ли кто из зрителей задумывался о том, что подобный формат показа военных трофеев был впервые опробован 100 лет назад.

Говоря о воспроизведении столь же давних практик театрализации показа трофеев, можно упомянуть инсталляцию «Поле Победы» у Главного храма Вооруженных сил в подмосковной Кубинке времен Второй мировой. По иронии ряд экспонатов, призванных изображать разбитую немецкую технику времен Второй мировой, попал в Россию в качестве трофеев из Сирии[283].

Заключение. Почему люди делают это?

Таким образом, продолжение в XXI в. традиции публичного экспонирования военных трофеев в целях патриотического воспитания (пропаганды), демонстрации военного и морального превосходства над противником, сплочения и мобилизации населения доказывает поразительную живучесть неких глубинных «культурных кодов», связанных с самим восприятием трофея Человеком воюющим.

Добытый в бою трофей как никакой другой вещественный объект служит метафорой силы, символизирует собой отношения господства и подчинения. Военный трофей материален – зрим и осязаем. Он побуждает в зрителях фантазии и воспоминания, а также может вызывать восхищение. Он одновременно выражает собой победу, обладание, контроль и доминирование[284].

Доминирование – пожалуй, ключевое слово в попытках проследить психологические корни явления. Захваченное оружие врага, т. н. военные сувениры, и сейчас является привычной частью воинского быта на передовой в любой, даже самой дисциплинированной армии мира. Наряду с этим локальные конфликты второй половины ХХ – начала XXI вв. дают многочисленные свидетельства гораздо более жестоких и архаичных практик демонстрации трофеев. Скальпы, черепа, отрезанные уши и носы жертв достаточно часто фигурируют в репортажах и воспоминаниях о войнах во Вьетнаме, Боснии, Чечне или Конго. Это заставляет обратиться к исследованиям первобытных культур, у которых были в ходу подобные обычаи, и к природе человека вообще.

Российский биолог В. Р. Дольник в своем эссе Homo militaris приводит размышления Зигмунда Фрейда о природе войн. По мнению австрийского психолога, в основе войны лежат древние инстинкты агрессии и разрушения, а все формы ее подачи – расовые, национальные, экономические, идеологические, религиозные – всего лишь разные формы рекламной упаковки, камуфляж. «В мирной обстановке человек вынужден подавлять в себе эти инстинкты, а их проявление наказуемо. Война позволяет реализовать их открыто, более того, она такое поведение не только прощает, но и героизирует»[285]. Как высшим приматам, отмечает В. Р. Дольник, Homo sapiens свойственны инстинкты защиты семьи, родовой территории, мести за родственников и близких[286]. Однако демонстрация доминирования через выставление на обозрение частей тела врага – животных или людей –