Создатели Красной армии - Владимир Робертович Анищенков

за несколько дней преодолела оставленное ранее пространство. Кавалеристы конного корпуса Гая захватили с налета форты Гродненской крепости. Белополяки зацепились за полосу обороны, возведенную здесь немцами в годы мировой войны.

«В самый разгар боев, в конце июля, – пишет А.М. Василевский, – я неожиданно получил приказ: мне предлагалось немедленно отправиться на должность командира 427 стрелкового полка в свою прежнюю 48 дивизию. С большим, признаться, сожалением прощался я с дружным и опытным коллективом 96 полка, в котором принял военно-политическое крещение как красный командир в борьбе уже не с бандитами, а с регулярными войсками противника»[63].

В это время на запад совершила свой знаменитый марш Первая конная армия. Иван Владимирович Тюленев, который полтора года воевал в составе конной армии Буденного, сначала начальником разведотдела штаба, а затем командиром кавалерийской бригады, описал тысячекилометровый переход буденовцев: «Красная кавалерия своевременно достигла пункта сосредоточения, намеченного высшим командованием, и этим самым резко изменила соотношение в силах сторон».

К этому времени Третья польская армия, овладев Киевом, форсировала Днепр и захватила плацдарм на левом берегу в районе Дарницы. Но попытки расширить плацдарм встретили упорное сопротивление Двенадцатой армии.

Командующий Западным фронтом А.И. Егоров вместо лобовых атак, которые приносили успех в схватках с деникинской кавалерией и пехотой на равнинах юга России, применил искусное маневрирование.

Полковник Клеберг писал потом: «6-я дивизия Конной армии выказала в этот день не только храбрость, которая делает ей честь, но и совершенно исключительное искусство маневрирования. Все движения выполнялись с превосходным применением к местности, в блестящем порядке, и атаки на польские батареи и пулеметы велись с решимостью и хладнокровием, заслуживающими особого внимания»[64].

В свою очередь, отдавая должное неприятелю, Буденный писал о тех боях: «Его войска были великолепно обучены, отлично вооружены и дрались с отчаянным упорством. Причем стойкость их во многом объяснялась шовинистическим угаром, навеянным лживой буржуазной пропагандой.

Правительство Пилсудского бесстыдно клеветало на Красную армию, называя ее армией-захватчицей, ничем якобы не отличавшейся от старой царской армии. Армейскую массу пугали тем, что, мол, наши бойцы свирепо расправляются с поляками: отрезают носы и уши, отрубают руки, выкалывают глаза, что они жгут польские города и села, разрушают костелы, грабят имущество, насилуют женщин.

И солдаты, в основном патриотически настроенная молодежь, первоначально поддались этому чудовищному обману. Они считали, что защищают Польшу от «варваров», сражались ожесточенно и отказывались сдаваться в плен даже в безнадежном положении».

Первое фронтальное наступление на Киев окончилось неудачей. Двенадцатая армия под командованием капитана С.А. Меженинова из-за недостатка сил не смогла прорвать оборону противника. Последовала серьезная подготовительная работа. Был предпринят широкий обходной маневр, в результате которого были захвачены Житомир и Бердичев. Польский фронт был разрезан на глубину в 120 километров. Возникли благоприятные условия для удара в тыл Киевской группы. Коренное изменение обстановки вынуждало поляков оставить Киев и отходить.

В это время маршал Пилсудский признавал: «Сильнее всего, однако, сказывались эти события не на самом фронте, а вне его, на тылах. Паника вспыхивала в местностях, расположенных даже на расстоянии сотен километров от фронта, а иногда даже в высших штабах и переходила все глубже и глубже в тыл. Стала давать трещины даже работа государственных органов; в ней можно было заметить какой-то неуверенный, колеблющийся пульс…

Новое оружие борьбы, каким оказалась для наших не подготовленных к этому войск конница Буденного, становилось какой-то легендарной, непобедимой силой»[65].

Ему вторит комкор Иван Тюленев: «Она прорвала польскую оборону в районе местечка Сквиры и вынудила армию Пилсудского не только оставить Киев, но и откатиться до Львова и Варшавы. […]

Важнейшие операции Первой Конной армии на польском фронте: житомирский прорыв, взятие Ровно, действия на подступах к Львову и под Замостьем – представляют собой классические примеры боевой деятельности конницы в гражданской войне.

В те далекие боевые годы мы часто пели нашу любимую песню, сочиненную военкомом поэтом П.В. Бахтуровым:

Из лесов, из-за суровых темных гор

Наша конница несется на простор,

На просторе хочет силушку собрать,

Чтоб последнюю буржую битву дать…»

И все же польская армия представляла тогда серьезную силу. Большинство генералов, офицеров и солдат служили раньше в русской, австрийской или германской армиях и имели богатый боевой опыт Первой мировой войны. Она была построена на принципах французской военной школы. К тому же жандармерия получила приказ расстреливать на месте всякого бегущего с фронта. Польское правительство провело дополнительную мобилизацию. Появление Красной армии под Варшавой не на шутку встревожило европейцев, опасавшихся «красных варваров». Для вооружения свежих формирований в Польшу прибыли транспорты с оружием и боеприпасами.

Подталкивая Польшу к продолжению войны, Антанта в то же время готовила к наступлению армию Врангеля. Французские и английские корабли спешно перебрасывали в Крым танки, броневики, оружие и снаряжение.

В первых числах июня Врангель сосредоточил против Тринадцатой красной армии четыре корпуса. В живой силе он превосходил здесь советские войска более чем в два раза. Его техническое преимущество было несоизмеримо. Наступление войск Врангеля имело некоторый территориальный успех, но прорваться в тыл Юго-Западного фронта ему не удалось. Польской армии это не принесло большого облегчения.

12 июля советскому правительству был предъявлен ультиматум в ноте английского министра иностранных дел лорда Керзона, который требовал прекратить военные действия и заключить перемирие. Антанта пыталась выиграть время для перегруппировки польских войск. В результате на Варшавском направлении противник получил превосходство по численности в два раза. Наши тыловые части отстали на 300 километров. Далеко позади на разбитых железных дорогах застряли резервы.

Первая конная армия в это время была втянута в бои за Львов.

Отметим одно важное указание для красноармейцев в письме командованию Первой конармии, направленное Сталиным: «Относитесь бережно к военнопленным украинцам из Галиции (руссины), не только к крестьянам, но и к интеллигентам, внушите им, что если угнетаемые Польшей галицийские украинцы поддержат нас, мы пойдем на Львов для того, чтобы освободить его и отдать галицийским украинцам, выгнать оттуда поляков и помочь угнетенным украинцам-галицийцам создать свое независимое государство, пусть даже не советское, но благоприятное (благожелательное, дружественное) к РСФСР…».

Вспомогательный удар Первой конной армии на Брест, предпринятый по приказу Верховного главнокомандующего, уже не мог помочь советским войскам под Варшавой.

Красная армия, которой пришлось воевать на два фронта, потерпела серьезное поражение и была вынуждена отступить. Произошло так называемое «чудо на Висле». На подступах к польской столице войска под командованием М.Н. Тухачевского были разбиты. Истощенные пятисоткилометровым переходом, понесшие в непрерывных сражениях большие потери, они были встречены превосходящими силами польской армии, опиравшейся на техническую мощь Антанты.

Отрезанная от соседей и обессиленная Четвертая армия смогла уйти только в сторону Восточной Пруссии. После