Создатели Красной армии - Владимир Робертович Анищенков

Кубанские части погрузили без моего ведома 10 орудий, о существовании которых я узнал только по прибытии в Константинополь. Взяты также были почти все пулеметы. Само собою разумеется, что ни один из солдат с винтовкой не расставался».

Трагичным сверх меры человеческого разума выглядит описание русского исхода в книге Петра Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени». «Последний пароход под английским флагом отчаливал от мола. На молу стояли густым табуном рыжие казачьи лошади. Они теснились к морю и смотрели большими темными глазами на казаков, наполнявших палубу. Они все ждали, что за ними придут, что их возьмут. Сняли трапы. Отцепили канаты. Зашумел, в малахит обращая синие воды, пароходный винт.

– Прощайте, родные! – крикнул кто-то из казаков.

Из толщи лошадиных тел с колеблющимися от ветра, как спелая рожь летом, гривами поднялась одна лошадиная голова. Шея вытянулась вперед, раздулись храпки серых ноздрей, уши напряглись и огнем сверкнули на солнце глаза. Она заржала. И весь полк лошадей поднял головы, устремил шеи вперед, напряг уши, раздул ноздри, и жалобное ржание волною перекатилось по всему молу…

– Прощайте, родимые!.

Плакали казаки. Последняя частица родины, последняя связь с родным краем погибала.

Лошади стояли на молу, устремив вперед головы, и ждали… ждали…

Пароход проходил бухту. Проплыли мимо фонари маяков, показались в садах красные крыши и белые трубы Цементного завода, зашипела и заплескала, ударяя в борта парохода синяя белогребенная волна, шире раздвинулись берега, в рыже-черное пятно слились табуны лошадей в улицах города и на молах и ярче стали сверкать огоньками отражения солнца на синих волнах.

– Прощай, Россия! – сказал кто-то.

– Погоди, вернемся еще…

– А вон, видите, и другие суда идут. Во-он дымят… Под самым небом.

– Поплыла Россия… По морям, морям… По чужим.… Эх! Родная!.

– Под чужим флагом… Под чужим именем пришлось скитаться… Своего не смогла уберечь…

– А все не сдалась жидам!. Не покорилась…

– Эх! Родимые! И когда, и где конец! Остатки России уплывали по синему морю. Господи! Господи! Ты видишь!.»

В воспоминаниях командарма Буденного читаем скупые строки: «Подавляющее большинство врангелевских солдат или погибли в бессмысленном бою, когда Врангель отверг ультиматум советского командования, или попали в плен. Только в Феодосии сдались в плен более 30 различных войсковых частей Врангеля во главе с командным составом».

С 16 ноября войска Красной армии контролировали весь Крым.

Распространившиеся в последнее время рассказы о безжалостной резне белогвардейских офицеров требуют особого изучения. Не есть ли это сильный прием информационной войны, продолжившейся после окончания «горячего» этапа войны гражданской? Время самосудов, начавшееся с Февральской революции, уже прошло. Рядовых белогвардейцев, хоть какое-то время служивших в Красной армии, отпускали сразу. А таковых насчитывалось немало. В гражданскую переходы из «белых» в «красные» и обратно были не редкостью. С остальными разбирались персонально. За чрезмерную «бдительность к контрреволюционерам» могли и наказать. Еще в декабре 1918 года был издал приказ председателя РВС: «Под страхом строжайшего наказания запрещаю расстрелы пленных рядовых казаков и неприятельских солдат».

Покидая Россию, генерал П.Н. Врангель не без гордости заявил, что ему не страшно уже за Россию, ведь у нее сейчас есть подготовленная армия, которая даст отпор любому внешнему врагу. «Это мы отточили им клинки».

Находившийся в это время в Париже граф Алексей Алексеевич Игнатьев, руководитель Российской миссии по размещению военных заказов, писал: «Отгремели пушки на фронтах гражданской войны, и отошли в область истории потерпевшие полный крах планы сокрушения Советской власти открытой вооруженной силой.

Разгром Врангеля создал для французского правительства новую заботу – ликвидировать это бесславное для него предприятие и, прежде всего, разрешить вопрос о белоэмигрантах, вывезенных из Крыма в невероятно тяжелых условиях. С бортов кораблей, столпившихся на Босфоре, раздавались проклятия по адресу союзников и в первую голову – французов. Ведь это они, французы, оказались упорнее англичан, “разочаровавшихся” в Деникиных и Колчаках после полного их разгрома Красной армией и отказавшихся поставить ставку на неприкрытого уже никаким демократизмом представителя царской гвардии»[61].

На польском фронте

Единственной серьезной неудачей Красной армии стала война с Польшей. Иногда эту войну называют третьим антисоветским походом Антанты. Главной силой нового похода стала армии националистической Польши, при взаимодействии с армией генерала Врангеля и общем руководстве Франции.

В книге «Дело всей жизни» Александр Михайлович Василевский писал: «Пилсудчикам прислали из Франции 1500 орудий, 350 самолетов, около 3 тыс. пулеметов, свыше 300 тыс. винтовок. Боевой состав польской армии был доведен до 200 тыс. штыков и сабель. Советские мирные предложения белополяки отвергли и в апреле 1920 года перешли в наступление. На нашем участке первоочередной задачей стало прикрыть “Смоленские ворота” – пространство между Полоцком и Лепелем, позволяющее обойти с севера болота и леса в бассейне Березины. … Западный фронт готовился к контрудару. На его правом фланге сосредоточились части ударной (Северной) группы Е.Н. Сергеева. […] Южнее расположилась 15 армия в составе шести стрелковых дивизий (в том числе наша 11) и одной кавалерийской. Еще южнее стояла 16 (бывшая Белорусско-Литовская) армия Н.В. Сологуба».

В ответ на польскую интервенцию в Белоруссию и на Украину Красная армия предприняла в наступление на Варшаву.

«Мы быстро прорвали польский фронт, и 96 полк стал продвигаться вперед, тесня противника. Боевая операция развертывалась все время вдоль железной дороги, в естественных проходах между многочисленными озерами, возникшими здесь, вероятно, еще в ледниковый период. Первое серьезное сопротивление мы встретили 18 мая, когда столкнулись с вражеской Познанской дивизией. Завязалось ожесточенное сражение за станцию Крулевщизна. Понеся тяжелые потери, полк попал на несколько дней в дивизионный резерв, 27 мая нас снова ввели в бой. Сбивая противника с одной позиции за другой, мы переправились южнее Долгиново через реку Вилия и уже готовились наступать на Вилейку, когда подверглись внезапному контрудару польской кавалерии. Часть бойцов полка не выдержала натиска конников и рассеялась. Пришлось прямо на ходу сколачивать разрозненные подразделения. Это был для меня еще один урок».

26 мая ЦК партии большевиков направляет И.В. Сталина на Юго-Западный фронт, штаб которого находился тогда в Харькове. Через полтора месяца в беседе с корреспондентом газеты «Правда» он сообщил: «июнь – месяц быстрой и решительной ликвидации майских успехов польских войск […] поляки не только изгнаны из Киева, но и отброшены за линию Ровно – Проскуров – Могилев. Продвижение поляков в сторону Гомеля также ликвидировано… Тов. Буденный пишет нам: “Паны научились уважать конницу; бегут, очищая перед нами дорогу, опрокидывая друг друга”. Наши успехи на антипольских фронтах несомненны. Несомненно и то, что успехи эти будут развиваться». Но тут же Сталин предупреждает, что было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основном уже покончено, что нам остается лишь проделать «марш на Варшаву»[62].

Новое наступление началось 4 июля. Ломая сопротивление противника, Западный фронт устремился вперед. Пятнадцатая армия