Создатели Красной армии - Владимир Робертович Анищенков

постоянного руководства высшего командования, частое личное общение с подчиненными при своевременной постановке задач войскам не могли не способствовать успеху. Однако отрицательным фактором в управлении являлась громоздкость всех наших штабных аппаратов, начиная со штабов бригад и кончая фронтовыми управлениями; впрочем, это обстоятельство в значительной мере сглаживалось стремлением командования всех степеней стать ближе к войскам и к их боевой работе, минуя штабные аппараты, принимая во внимание организационную неслаженность и техническую неустойчивость последних».

Заканчивая свой труд, Александр Ильич Егоров признавал: «Мы с гордостью и восхищением оглядываемся на путь, пройденный бойцами армий Южного фронта. В условиях напряженной борьбы, неслыханно тяжелых боевых испытаний, терпя голод и холод, армии в полном сознании своего долга перед пролетарской революцией шли в бой, терпели поражения и одерживали победы, пока не нанесли окончательного удара войскам контрреволюции. Тот энтузиазм, ту волю к победе, какую несли в себе боевые части 1919 г., трудящиеся Советской страны не забудут и в будущую войну».

* * *

После решения столь важной задачи части Южного фронта (Егоров – Петин, член РВС Сталин) были переведены на запад. Отбросив противника от Киева и Екатеринослава, красноармейцы в конце января подошли к Одессе. Главные силы 41-й дивизии и бригада Котовского начали наступление на город.

6 февраля одесситы узнали из расклеенных по всему городу афиш, что вся власть в городе и его окрестностях перешла к галицийскому штабу во главе с «отаманом Зегожем», который будет управлять Одессой от имени Директории УНР.

В ночь на 7 февраля командующий белогвардейскими войсками Новороссии генерал Шиллинг со своим штабом покинул город, перейдя на пароход «Анатолий Молчанов».

Рано утром части 41-й стрелковой дивизии Красной армии вошли в северо-восточные рабочие пригороды Одессы Пересыпь и Куяльник. Посланная в обход кавалерийская бригада Котовского заняла железнодорожную станцию Одесса-Товарная.

Пока в центре города белые вели бой с красными частями и местными партизанами, капитаны пароходов, в том числе английских, в спешном порядке начали выходить на рейд. Вот как последующие события описаны в книге «Котовский» В.Г. Шмерплинга: «Котовский первым влетел в Одессу со стороны Пересыпи. Котовцы миновали Пересыпский мост и понеслись по Московской улице, по Нарышкинскому спуску, Преображенской и Тираспольской…

Начался бой, длившийся несколько часов. Красноармейцы и вооруженные рабочие очищали город от офицерских банд. Обезумевшие деникинцы, застигнутые врасплох, выкатывали орудия и в упор стреляли по красным частям, вступавшим в город. Некоторые офицеры засели в офицерском собрании, откуда их пришлось выбивать из каждой комнаты. […]

7 февраля 1920 года Одесса снова стала советской. Взятие Одессы Красной армией было сильным ударом для Антанты. Советская республика получила еще один выход к морю, отрезав империалистам путь, по которому они снабжали белогвардейцев».

За сдачу Одессы генерала Шиллинга приговорили к расстрелу, но приговор был отменен.

Через несколько дней под Тирасполем были настигнуты остатки белогвардейских войск, вышедших из Одессы. В плен сдались три генерала, 200 офицеров и около 4 тысяч солдат.

* * *

На Крымском направлении 23 января были заняты Геническ и Перекоп, но в результате завязавшихся упорных боев группе Слащева удалось удержать в своих руках перешейки Крымского полуострова.

Конная армия Буденного уже 13 февраля двинулась на станцию Тихорецкую. Это направление прикрывали остатки Кубанской армии численностью не более 3 тысяч штыков и сабель. Для усиления этого направления и борьбы с конницей Буденного командование Вооруженными силами Юга России перебрасывало всю донскую конницу под командой генерала Павлова. Отбросив дивизию Гая, Павлов атаковал главные силы Буденного под Шаблиевской, но был отбит и начал отход, в котором половина его корпуса вымерзла во время бурана в безлюдной степи.

Неудача донской конницы привела к окончательной агонии Вооруженных сил Юга России. 2 марта красные заняли Батайск, затем вступили в Ейск. Одновременно конница Буденного заняла станцию Тихорецкую.

17 марта после короткого боя красные войска овладели Екатеринодаром, и главные силы белых отошли за Кубань. Но уже 22 марта Конармия вступила в Майкоп.

В городе уже находились представители так называемой зеленой армии во главе с Шевцовым. Эта армия, насчитывавшая в своем составе около 5 тысяч штыков, представляла собой соединение кавказских и причерноморских краснопартизанских отрядов.

Белые уже не оказывали серьезного сопротивления и сдавались в плен группами и целыми частями. В районе Туапсе сложила оружие дивизия генерала Морозова. У станицы Кореневской изъявила желание сражаться на стороне красных казачья бригада под командованием подъесаула Шапкина. В годы Великой Отечественной генерал-лейтенант Тимофей Тимофеевич Шапкин командовал 4-м кавалерийским корпусом, который в составе 51-й армии преградил путь Манштейну, стремившемуся освободить окруженного в Сталинграде Паулюса.

Добровольческий корпус оставил нижнее течение Кубани и начал посадку на суда в Новороссийске, в то время как полуокруженная Донская армия еще пробивалась к городу. Эвакуация остатков Вооруженных сил Юга России носила крайне спешный и беспорядочный характер. Натиск красных войск не позволил закончить ее вовремя.

В ночь с 26 на 27 марта красные войска заняли Новороссийск и пленили 20 тысяч солдат. Кстати, многие бывшие деникинцы были поставлены в строй. Красное командование рассчитывало на то, что «…обучения их не требовалось и оставалось только подготовить их политически, а потом из громадного числа пленных, взятых под Новороссийском, желавшие добровольно служить в Красной армии были тут же поставлены в наши ряды». Об этом писал командир 127-го полка прапорщик Герберт Юльевич Газе. Он же приводит очень любопытные цифры: «15 стрелковая дивизия получила в то время до 10 000 человек пополнения из пленных, причем часть их была направлена для укомплектования 43 и 45 бригад, каковые существовали еще с 1918 и 1919 годов, часть же была использована для сформирования новой 44 бригады; таким образом, даже в старых полках дивизии на 150–200 красноармейцев приходилось 700–800 человек “белых”».

Со временем выяснилось, пишет Г.Ю. Газе, что «вместе с рядовыми деникинцами в наши ряды проникли и офицеры, большую часть которых пришлось изъять из наших полков и направить в тыл, небольшая же часть этих офицеров, не занимавших ответственных должностей в деникинской армии, была оставлена в строю».

Объясняя, почему белые офицеры продолжали честно служить в Красной армии, комполка Газе писал: «Ничто их не могло так привязать к части, как оказанное им доверие и особенно характерно то, что многие офицеры, не становясь приверженцами советской власти, привыкали именно к своей части и какое-то странное, непоследовательное чувство чести заставляло их драться на нашей стороне»[59].

Вскоре Красная армия так же быстро заняла весь Северный Кавказ.

Политическими результатами разгрома Вооруженных сил Юга России явился советский переворот в Азербайджане в апреле 1920 года. Это позволило Советам взять под контроль богатый нефтяными запасами край, на который претендовали Турция и Англия. Следует отметить, что «во время хозяйничания в Закавказье английские захватчики вывезли бесплатно около 500 тысяч тонн нефти, более 430 тысяч тонн марганца, большое количество табака и других товаров. Задолженность Англии только мусаватскому правительству составила около 279 миллионов рублей. При эвакуации