Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

Празднование первого дня ВМФ 24 июля 1939 г. в Севастополе. Из архива А. А. Раздолгина

На очередном докладе в Кремле Кузнецов доложил, как он представляет себе празднование Дня Военно-Морского Флота. По его мнению, он должен отмечаться на всех флотах и флотилиях как смотр достижений моряков в боевой и политической подготовке, сопровождаться парадами кораблей, массовыми гуляньями.

Первый День Военно-Морского Флота пришелся на воскресенье 24 июля. За пять минут до подъема флага на кораблях был сыгран «Большой сбор», команды выстроились в парадной форме.

Праздник повсюду прошел с большим подъемом. Широко он был отмечен и в Москве. В Химках устроили водное представление. Так в жизнь нашей страны вошел новый праздник — День ВМФ, который отныне ежегодно отмечается всенародно.

Кстати, Кузнецов умолчал о том, что предложил учредить праздник всего два дня спустя после своего назначения наркомом. Сталин же, выбирая дату, остановился на 24 июля — дне рождения Николая Герасимовича. Таким образом вождь преподнес ему невиданный подарок. Отныне каждый день рождения своего наркома ВМФ встречал флагами расцвечивания и парадами. В нашей, да и мировой истории такого, пожалуй, не бывало. Лишь в 1980 году День ВМФ решено было отмечать в последнее воскресенье июля.

Картина «И. В. Сталин принимает делегацию ВМФ». Неизвестный художник. 1939 г. Слева от Сталина в белом кителе Н. Г. Кузнецов. Из архива А. А. Раздолгина

На первом праздновании Дня Военно-Морского Флота Кузнецов выступил с докладом перед собранием актива общественных организаций Москвы в Зеленом театре парка имени Горького. А затем Сталин устроил торжественный прием в Кремле для командования всех флотов и флотилий.

Наконец, в череде мероприятий по укреплению авторитета РККФ Кузнецов предложил комиссии по присвоению генеральских званий одновременно ввести и адмиральские. И здесь его поддержали. Вскоре в советском флоте вместо малопонятных флагманов различных рангов появились адмиралы, а самому Кузнецову было присвоено звание «адмирал», с чем Сталин поздравил его лично.

Благорасположение вождя подкреплялось его ближайшим окружением. В июле 1939 года Кузнецов вместе с куратором ВМФ от ЦК ВКП(б) Ждановым отправился в Ленинград. На верфях ознакомился с ходом строительства новых кораблей, затем занялся военно-морскими училищами, которым после расширения уже не хватало старых помещений. Найти новые в центре Ленинграда было непросто, помог авторитет Жданова. Кузнецов добился также передачи здания Фондовой биржи на Васильевском острове военно-морскому музею.

Затем оба посетили Кронштадт, где Жданов выразил желание посмотреть учения Балтийского флота. Вместе с Галлером и командующим эскадрой Несвицким они вышли в море на линкоре «Октябрьская революция». В недолгом походе обсуждали перенесение главной базы Балтийского флота ближе к устью Финского залива — в Таллин. После подписания договора с Эстонией о размещении на ее территории частей РККА и ВМФ СССР базирование Балтийского флота значительно расширилось, а пребывание штаба флота в Кронштадте усложняло управление. Жданов с мнением моряков согласился и обещал поддержать Кузнецова. Позже, в мае 1940 года, Сталин его предложение принял.

Оценку учений Кузнецов дал на обсуждении в Доме флота. Отметил немало недостатков и вновь обратил внимание на доктрину «первого залпа». Она подразумевала упреждение противника в артиллерийской дуэли, причем на уровне не только отдельных кораблей, но и соединений. С тех пор борьба за «первый залп» не сходила с повестки дня всех флотов. Так началось введение знаменитой «кузнецовской» системы боеготовности.

Первые шаги нового наркома продемонстрировали, что он хорошо представляет круг первостепенных задач и серьезно взялся за их решение. В числе важных его достижений следует отметить тот факт, что ему удалось отстоять подчинение морской авиации флоту. Начальником управления назначили генерал-лейтенанта С. Жаворонкова, с которым Кузнецов служил на Черноморском и Тихоокеанском флотах.

Вскоре после своего назначения наркомом ВМФ Кузнецов женился. Избранницей его стала молодая девушка-москвичка Вера Николаевна Шитохина, которая будет ему верным другом до конца жизни. В 1940 году у них родился первенец Николай.

* * *

После своего образования Наркомат ВМФ занял особое положение. Если остальные наркоматы, за исключением НКО, НКИД и НКВД, замыкались на одного из заместителей предсовнаркома, то этот подчинялся непосредственно Сталину. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что некоторые важные вопросы решались быстро в самой высшей инстанции, а плохо потому, что никто, кроме Сталина, даже Молотов, решать их не мог. При этом вопрос создания Большого флота, которым Сталин много занимался до осени 1939 года, был отложен до лучших времен.

Один из первых докладов наркома ВМФ на имя И. В. Сталина об учебном походе кораблей Балтийского флота с его резолюцией. 1939 г. Из фондов ЦГА ВМФ. Публикуется впервые

Первое время после назначения наркомом Сталин относился к Кузнецову с особой заботой — учил, поддерживал, объяснял и поправлял, помогал «встать на крыло». Кузнецов же был в это время предельно послушен и беспрекословно исполнителен. Впоследствии этот период он назовет «медовым месяцем» их отношений. Спустя некоторое время Сталин, посчитав, что молодой нарком уже освоился с делами, перестал его опекать и стал относиться так же, как и ко всем другим наркомам, — предельно требовательно, взыскующе и сурово.

Перемена в отношении Сталина Кузнецова задела. Видимо, он полагал, что особое отношение вождя к нему сохранится навсегда. Поэтому в ответ молодой нарком порой фрондировал, излишне категорично отстаивая свою позицию по вопросам, в которых считал себя правым. Иногда это ему удавалось, иногда нет. Прямой (и даже дерзкий) характер Кузнецова Сталину импонировал, но когда тот переходил границы, вождь его осаживал, порой весьма резко.

Разумеется, Кузнецов знал, чего хотел. Уже с начала работы в Москве его, как моряка-профессионала, озадачивали некоторые сталинские решения. Так, выслушав доклад, в котором Кузнецов доказывал большое значение зенитного вооружения для современных кораблей, Сталин заявил, что «драться возле Америки мы не собираемся», и отверг его предложения по усилению ПВО кораблей.

Отправив вождю очередной документ, Кузнецов обычно оставлял копию в своем портфеле на тот случай, если сумеет попасть к нему и доложить суть вопроса устно. Порой таких копий у него скапливалось по пять-шесть. Вызванный в Кремль по какому-нибудь стороннему вопросу, Кузнецов брал их с собой. Обычно в кабинете Сталина находилось несколько человек из его окружения, всегда торопивших Кузнецова, но он все равно выбирал момент и просил разрешения обратиться к Хозяину по «срочным и важным» вопросам. Тот обычно соглашался выслушать. Сидевшие рядом начинали коситься на Кузнецова: дескать, что лезешь с какими-то посторонними делами. Но