Данияр. Не буду твоей невестой - Мария Зайцева

— У меня проценты накапали, уже хотел тачку продавать… — продолжает Натан, я меня его слова словно погружают под воду. И звуки становятся глуше… — а тут ты написала… Тебе и делать ничего не надо будет… Это чисто так, игра. На камеру покривляешься… Все ведь девки это любят.

Моргаю, с трудом уже понимая его слова.

“Покривляешься”, “на камеру”... Что???

— Им нужны чистые мордашки… Мне давно предлагали, но я с тобой по-серьезному хотел… — продолжает он, — а потом ты свалила, да и понятно стало, что папаша твой… — Натан кривится едва заметно, — короче, не вариант.

— Где мы? — у меня неожиданно четко получается задать вопрос, хотя шум воды в ушах, давление — огромны.

— Тут… Небольшая студия, — с некоторой заминкой отвечает Натан, — всякое авторское кино, типа…

“Авторское… кино”...

— Я не согласна! — я не уточняю даже, что там за авторское кино, на это даже моих глупых мозгов хватает. — Дай пройти!

— Натан, мне проблемы не нужны, — тихо предупреждает мужик, до этого молча наблюдавший за нами, — если она потом вякнет кому-то…

— Да не вякнет она никому, — презрительно кривится Натан, — она из дома свалила, просватанная. Позор семьи. Она никому нахер не нужна.

— А в полицию?

— Тоже не пойдет. Тогда всем в ее окружении будет известно, чем она занималась. Ты же не хочешь этого, да, Мадина? — Обманчиво мягко говорит он, тянется ко мне, чтоб погладить по щеке, но я брезгливо уворачиваюсь. Его прикосновения — то, что раньше нравилось, казалось таким правильным, таким нужным, сейчас до тошноты. Если дотронется, меня вырвет. — Ну-ну… — Натан нисколько не уязвленный, спокойно убирает руку, но в глаза продолжает смотреть, с нажимом, жестко, — у тебя выбор, Мадин: без нервов спокойно отработать сейчас и уйти целой. Или… тебя заставят. Тут умеют. И, кстати, фильмы с принуждаловкой тоже отлично заходят.

— Я… Не согласна… — упрямо шепчу я, отступая от Натана к стене, упираюсь в нее спиной, смотрю на него, — я в полицию…

— И что скажет твой папаша, а? — Скалится по-шакальи Натан, — Примет тебя потом? Он и так тебя не примет, но, если не протупишь, то будет шанс… Завтра тебя отвезут обратно на квартиру… Бабки у тебя есть же? Есть. Вот снимешь себе жилье, будешь работать, учиться… И забудешь это все, как страшный сон. А потом помиритесь с папашей… Или нет. Но это уже не мое дело будет. Но, если ты сейчас вой поднимешь, то точно родных больше не увидишь. Оно им надо, с проституткой связываться? Позор семьи, да?

— Какой же ты…

— Какой? — Неожиданно повышает голос Натан. — Какой, а? Ты думаешь, легко тут жить? Выживать? Ты-то, принцесса, понятия не имеешь, что значит, бабки считать, да? Прилетела она, жениха ей нашли, недовольна! Дура! Просто дура! Все вы — дуры! Блять, противно смотреть! Глазки эти, обожающие… Романтика. Ромашки-хуяшки… Ты думала, что мне в кайф с целкой таскаться по улицам? Больше месяца! Учитывая, что ты меня дальше поцелуев не пускала?

Грязь… Такая грязь… Я тону в этой грязи, задыхаюсь.

Непроизвольно руки к горлу тяну, словно уже нет воздуха.

И одна грязь вокруг.

— Погоди… — неожиданно вмешивается мужик, — целка?

— Ну да, — морщится Натан, — задолбался ее раскручивать…

— Так… Слушай, есть вариант, — мужик поворачивается ко мне, медленно осматривает с ног до головы, и от этого взгляда мне становится еще хуже. Голова кружится от ужаса. И голоса нет, даже закричать не могу. Да и не поможет… — У меня тут спецзаказ на целку. Но там без гарантий…

Натан хмурится, затем отрицательно машет головой.

— Нет. Мы так не договаривались. И вообще… Это один раз. Я с таким не собираюсь дела иметь.

— Да ты уже повязан, — усмехается мужик, — к тому же… Долг спишу. Полностью.

Натан молчит, щурится на меня.

А я вцепляюсь ногтями в обои, которыми оклеена прихожая этого жуткого дома. Я не понимаю, о чем они. Или… Не хочу понимать? Боюсь?

Да понимаю всё, понимаю же…

Вообще, ощущение сейчас невероятно странное и страшное.

Словно я в кошмаре оказалась.

И понимаю, что это кошмар. Смотрю со стороны… И жду, когда проснусь.

Я же проснусь?

И окажусь у себя в комнате, а внизу, в гостиной, будут тихо переговариваться мама и папа.

— Это… Другие суммы… — наконец, говорит Натан.

И я закрываю глаза.

Это кошмар.

Проснусь сейчас.

Или…

Глава 26. Проснуться

Я в оцепенении.

Кажется, даже не дышу. Ни мыслей, ни сил. Только гул в голове и дрожь по всему телу. Грудь словно бетонной плитой придавило — ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Мужик и Натан разговаривают.

И я даже слова слышу, но не понимаю. Смысла не улавливаю.

Только взгляд перевожу с одного на второго, все еще ожидая окончания кошмара.

Может, ущипнуть себя надо?

Не сразу понимаю, что разговор подошел к финалу. И, наверно, тому, который устроил обе стороны.

Мне надо… Надо делать что-то.

Надо…

Натан кивает мужику и уходит.

Спокойно разворачивается и уходит. Как будто… меня больше нет в его мире. И не было. А все, что случилось, всё это — нормально.

Нормально продавать людей, нормально забывать о них в ту же секунду, когда надобность отпадает.

Во мне больше нет надобности.

Ни у кого.

Хотя, нет.

Есть.

Теперь я нужна вот этим зверям. Ненадолго.

Так горит в груди, что кажется, будто сердце огонь по венам гонит.

Заторможено смотрю на закрывшуюся за Натаном дверь.

И вздрагиваю, когда мужик, которому он продал меня, делает шаг в мою сторону.

— Пошли, — командует он, грубо хватая меня за плечо. И надавливая силой, делая больно, когда дергаюсь, машинально пытаясь оттолкнуть, — зря ты сопротивляешься. Но оно и не важно. Скоро перестанешь.

Мои попытки вырваться вообще не замечаются.

Мужик силен и, судя по ухваткам, ему