Велесов Ключ. Сакральные коды русских сказок - Галина Ивановна Пономарёва

Рассмотрим сказку о Золотом Яичке буквально под микроскопом. Под прицелом окуляра — яйцеклетка. Её латинское название — Ovo. Итак, начнём et ovo буквально — «от яйца»!

Если мы напишем его русскими буквами — ОБО — и поместим О в О, то получим схематический рисунок яйца и простейший ребус, где слово и символ вложены друг в друга, вроде матрёшки.

Оказывается, у латинского «ovo» много русских родственников: «овод» — кружащий, «обод» — колесо, «обруч», «облако» или древнерусское слово «облое» — круг.

Итак, мы созерцаем наше золотое яичко, и вдруг, откуда ни возьмись, появляется маленькая, юркая «мышка» и «разбивает» его своим тонким хвостиком. Золотое яйцо вздрагивает, и начинает стремительно расти, явно желая разделиться надвое. По нему пробегает продольная трещина и… Именно так происходит встреча «марсова копья» и материнской яйцеклетки.

Округлое КОЛО энергично делится надвое, и возникают две взаимно пересекающиеся окружности, напоминающие букву «веди».

В их пресечении образуется священная фигура древних — Визига Писгис, иначе — корабль-рыба, символ материнского лона и гармонии начал.

Через несколько часов (для человека это — сорок часов) возникают четыре взаимно пересекающиеся круга. Во Всеясветной (философской) Грамоте это буква называется ОВО.

«Плодитесь и размножайтесь!» — это Божье повеление ныне окружено многими оговорками. Но взгляните на наше ОВО! Священный момент зачатия протекает с космической скоростью, сопровождается световыми импульсами и вибрациями; это подлинная симфония миров, а золотое свечение вокруг яйца — сияние Славы и истинное благословение Богов.

Так что же было в начале — курица или яйцо?

В начале было СлОVО, животворная вибрация, эфирная волна. «Оно постепенно разрастается, как круги на воде: это огромное Яйцо, сотканное из первичной материи», — возвещают индийские тексты Вишну-Пурана.

Созвучно с ними и провозвестие Иоанна о Слове-Логосе, сотворившем всё и вся. Сторонники естественно-природного мировоззрения также уверены в первичности Яйца-Идеи, то есть в примате духа над материей.

На снимках, сделанных по методу Кирлиан, наша тонкоматериальная оболочка (аура) тоже имеет форму яйца; у здорового человека она светится золотистыми и радужными тонами. Само слово «аура» происходит от «золотого» корня. Наши предки не знали о лучах Кирлиан, но, сложив сказку о «Золотом яйце», они поведали о всеединстве мира и человека, о первичной гармонии всего сущего и о причинах грядущих катастроф.

Однако даже Золотое яйцо-идея или Золотая рыбка-мысль не приносят пользы, если душа не готова к встрече с чудом, если силы её неразвиты, если она живёт без мечты, если она не имеет опыта чувств и навыков движения в волшебных мирах.

Об этом наша следующая сказка — «Сказка о Рыбаке и Рыбке». В нашу культуру она вошла благодаря гению Пушкина, однако схожий сюжет известен и у Братьев Гримм; немецкие сказочники позаимствовали его у поморян — онемеченных потомков славян, населявших побережье Балтики лет двести назад. Стилистическая литературная обработка этого сюжета у братьев Гримм и Александра Пушкина намеренно приближена к народному языку и, в свою очередь, восходит к слогу древнеисландских саг— наиболее чистому образцу древнего повествовании.

Складывать саги — удел волхвов и поэтов. Сам Пушкин относил своё творение к циклу «Песни западных славян», отсюда и стихотворный размер, и композиция, традиционная для славянской сказки.

Этнографы и фольклористы обратили внимание на поразительное сходство сюжетов волшебных сказок у индоевропейских народов. По мнению археологов, разделение единого расового ядра произошло около пяти тысяч лет назад, на южном побережье Балтики. Эту веху называют «культурой боевых топоров». Не эти ли топоры раскололи единую балтийскую колыбель славян, кельтов и германцев?

Однако сказки существуют вне времени и только ждут чистые пробудившиеся души, чтобы расцвети заново…

IV. Старик и море

Житейское море играет волнами,

В нём радость и горе всегда перед нами….

И. Ростовский

К Морю, Посвящённые! — этим возгласом некогда начинались Элевсинские мистерии, самые известные в античным мире. Море — это беспредельные глубины нашего подсознания, образ довременного хаоса и материнской колыбели — начала всех начал.

Море хранит всю память Земли и горькую соль Знания. Его грозная сила завораживает. Кто в море не пропадал, тот Богу не молился, — говорили русские поморы. У многих народов, имеющих выход к морю, морская ладья уносила в последний путь вождей и героев.

Море мыслилось земным отражением Нави, отсюда и древнеславянское слово Нават — проводник через смертное море или речной поток, и слова «навигация» и даже «космонавтика», а также суть таинственного действа во время похорон: Тризну творити — волхвам по-за мрое ходити…

У друидов Ирландии окончательное посвящение проходило в открытом море, где будущего жреца отдавали на волю волн без руля и без ветрил. Море как голос всевластного Рока мыслилось божественным и разумным. В его глубинах жила и волновалась загадочная душа:

Как океан объемлет шар земной.

Земная жизнь кругом объята снами.

Настанет ночь — и звучными волнами

Стихия бьёт о берег свой,

— писал Ф.Тютчев.

Океан мысли ищет встречи с человеком; он всё знает, всё предвидит, но не спешит явить свою волю.

Удивительно, но в наших волшебных сказках Русское царство предстаёт морской державой! Глубокое синее море плещет и в сказках Пушкина.

Однако для старого Рыбака из сказки о Золотой Рыбке морская стихия не таит никаких загадок. Море — место его привычного промысла, и рыба попадается ему в невод самая обыкновенная. Так продолжается ровно тридцать лет и три года[25].

Столь долгая и размеренная жизнь пошла на пользу нашему труженику моря: он умиротворён, добр, скромен и не вступает в сомнительные сделки с Судьбой. Да и зачем? Ведь у него есть прочная связь с мысленным океаном, и его сеть, заброшенная в море сновидений, способна выловить нечто волшебное — говорящую рыбку, исполняющую любые желания.

Всякое столкновение с божественным, с чудесным меняет душу и опрокидывает догмы. Галилейские рыбаки после встречи с Христом оставляют свои сети на морском берегу и становятся ловцами человеков. Они утверждают Новый Завет и входят в историю как первые посланники-апостолы, а рыба становится одним из важных символов христианства: прообразом бескровной трапезы. Возможно, что подобное пробуждение и преображение ожидало и сказочного рыбака.

В мире сновидений, а значит, и в коллективном бессознательном, рыба