Дайсё-ян. Книга первая. - Лер

расходах, буду снабжать тебя деньгами. Любых расходах. – уточняет она. А насчёт неоправданных затрат… – позволь, решать буду я, что оправдано а что – нет. Договорились?

Молчу. Ищу подвох в её предложении.

Мария, замечая мою неуверенность, протягивает свободную руку и берет ладонь ЮнМи в свою. Слегка тянет на себя и тем, просящим голосом, которым в совершенстве владеет любая настоящая девушка, произносит:

– Юна, ну не упрямься, прошу тебя! Сделай это для меня.

«Ну как тут отказать?»

– Хорошо. Если разоряться, то вместе. – соглашаюсь я с её предложением.

Пф–ф! – фыркает девушка, - Не с той связался! Лучше, давай хорошенько встряхнём этот мир? Из нас получится отличная команда!

«Ах, вот откуда ноги растут!» – думаю я, состроив кислую мину. – «Ну, рыжая, ну, лиса!»

– Всё будет хорошо, Серёж, я узнавала! – шепчет она в наступивших сумерках.

Я, всё ещё держу её ладонь в своей, и выпускать не спешу. Маша, к моему счастью, тоже.

На город опускается ночь.

Я снова в смятой, горящей машине. Где-то, впереди слышно хриплое дыхание водителя. Пытаюсь пошевелиться, но стальной капкан, в который я попал, держит крепко. Не вырвешься. - «Маша!» - кричу я в обжигающую пустоту. «Она ведь здесь, рядом. Она вытащит!» - пульсирует дарящая надежду мысль. - Я не могу сейчас, - отвечает мне, откуда-то издалека девушка. - Я ещё не спасла водителя! «А как же я?» - кричу в ответ. «Спаси меня!» - Извини, Юна, - произносит Маша, - у меня ещё миллион дел.

Огонь подбирается слишком близко. Он обжигает кожу, льётся в желудок и лёгкие. Причиняет дикую боль. Мой невыносимый, истошный крик тонет в небытие.

Открываю глаза. Со всхлипом втягиваю в себя раскалённый воздух. Я на террасе, в шезлонге. Вижу над собой бледное, перепуганное лицо Маши.

«Похоже, я заснул, и из–за кошмара, своим криком, перепугал девушку»

– Серёж, что случилось? Ты так страшно кричал во сне. Кошмар?

Чувствую, как всё тело колотит, а по спине стекает пот.

– Да, – отвечаю я Маше, – горел в машине, а ты не пришла меня спасать.

– Господи, – шепчет девушка. – Ты в порядке?

Она прикладывает прохладную ладонь к моему лбу, которая ощущается почти как горячая.

– Да ты холоднее трупа! – ошарашивает она меня. – Тебе необходимо согреться!

Маша убирает свою ладонь, аккуратно отсоединяет от меня капельницу, к которой я всё ещё пристёгнут, подхватывает меня на руки и несёт в свою комнату. Там, девушка сажает меня на кровать и расстилает её, откидывая одеяло. Потом, снимает с меня больничную рубашку, которую я так и не удосужился переодеть, укладывает на простыню и накрывает одеялом. Не сопротивляюсь. Меня колотит так, что слышу стук собственных зубов. Вижу, как Маша скидывает с себя футболку и забирается ко мне, под одеяло. Прижимается всем телом, делясь теплом, согревая. Постепенно, судороги прекращаются. Тело согревается, а меня начинает клонить в сон.

– Нет! – вскрикиваю я, широко раскрывая глаза и пытаясь вырваться из объятий девушки. Я больше не хочу туда! – воспоминание о пережитом ужасе всё ещё живо, и страх охватывает цепкими лапами, заползая в самое нутро.

Маша, только крепче прижимает меня к себе, гладит по голове и успокаивающе шепчет:

– Не бойся, я не позволю тому сну завладеть тобой. Я не брошу тебя. Спи, я рядом.

На этот раз позволяю себе закрыть глаза.

Конец третьей заточки.

Дайто потерял остроту.

Сёто потерял остроту.

Четвёртая заточка

Четвёртая заточка – дайто и сёто.

Эфир второй.

Сергей и Мария.

Передо мной снова просёлочная дорога, стелющаяся сквозь заросшее травой поле и забирающаяся на невысокий холм, на вершине которого растёт одинокое дерево с раскидистыми кронами. Воздух чист и насыщен ароматами луговых цветов. Тепло. По ощущениям – середина лета. Безоблачное небо не предвещает непогоды, а закатное солнце подрумянивает небосвод.

Оглядываю себя. ЮнМи, снова одета в короткое платье, небесно–голубого цвета. На её ногах – босоножки.

Поднимаюсь на холм, и мне открывается великолепный вид на расстилающуюся долину, и раскинувшуюся влево и вправо, насколько хватает глаз, реку.

Возле дерева, на траве, подтянув колени к груди, и обхватив их руками, сидит девушка в белом платье – Маша. Подхожу к ней, сажусь рядом.

- Риша, привет!

- Серёжа, привет! Давно меня этим именем не называли.

- Ты сказала, что не против. А мне оно понравилось. Впервые слышу такую производную от Марии. Красиво звучит!

- Спасибо! Только, это от Рии. Мария – Маша, Рия – Риша.

- Угу. Всё равно, красивое. А на ЮнМи, здесь, всегда будет это платье?

- Ты хочешь другое?

- Ну, не обязательно всё время в платье ходить. Штаны и футболка тоже подойдут.

- Хорошо, будут тебе штаны. – с улыбкой произносит Маша. – А ты зачем на кухню прокладки отправил?

- Пошутил.

- Там не оценили. Попросили, в следующий раз, вместо прокладок, позабытые чашки присылать.

- Ладно, будут им чашки. Риша, я здесь из-за своего кошмара?

- Да, Серёж. Надеюсь, он не повторится.

- Надеешься?

- У тебя травма от пережитого. Не физическая. Скажем так, - эмоциональная. Обычно, такие вещи со временем тускнеют, растворяются в прошлом.

- Время лечит.

- Ну да. Только, твоя усугубляется чувством вины. Ты ведь считаешь, что это из-за тебя погиб человек, так?

- Так.

- Вот. Ты пытаешься отрицать очевидное – отсутствие, в тот момент, какой-либо возможности