Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

побережья Сирии, во время переговоров киприотов с султаном о мире один из эмиров султана якобы воскликнул: "Господа, дозвольте мне узнать, откуда христиане набираются наглости и посылают так много богатств и товаров в твою (султан — С.Б.) страну, и так много купцов находятся в твоем городе"?[347] Эти слова отражают истинную ситуацию: даже во время военных действий против Египта, сразу после взятия Александрии часть кипрского и европейского купечества продолжала находиться в Сирии и как ни в чем ни бывало вести торговлю на рынках мамлюков. Коммерческий интерес превышал страх ареста во владениях султана и заставлял забыть об идеалах крестоносцев. По расчетам Э. Аштора генуэзский товарооборот с Сирией и Египтом в 1367–1368 гг. составлял 150000–170000 дукатов в год, в первой половине 1369 г. (до возобновления военных действий против Египта регентом Кипра Жаном Лузиньяном, принцем Антиохийским — С.Б.) резко возрастает и достигает 400000 дукатов. Документы 1366–1367 гг. свидетельствуют об активной торговле венецианцев в Александрии[348]. Венецианский Сенат в 1366–1368 гг. посылает в Александрию и Бейрут конвои из 16 галер. Кроме них, туда отправляются конвои венецианских кокк, рассчитанных на погрузку большого количества тяжелых товаров, прежде всего хлопка[349]. Огромные деньги вкладывались в торговлю перцем. Например, только одна инвестиция в 1366 г. в перец в Александрии составила 3000 дукатов[350]. По-прежнему действовал торговый путь Александрия — Фамагуста[351].

Кроме купцов, в сирийско-палестинских землях традиционно находились христиане, как православные, так и католики, также предпочитавшие жить в мире с властями Египта, также пострадавшие из-за военных действий Пьера I и также выражавшие недовольство их продолжением[352]. Так например, захват Александрии повлек за собой арест и гибель в тюрьме Дамаска 16 братьев францисканцев. Одновременно францисканцы выражают озабоченность по поводу своих владений в Святой Земле, а именно: монастыря на Горе Сион, монастыря св. Гроба в Иерусалиме, монастырей в Вифлееме и Бейруте. Лишь в 1369 г., уже после смерти Пьера I, ситуация стабилизируется, и францисканцы сообщают о покупке дома на Горе Сион за 1750 серебряных драхм[353].

Любопытнейшую деталь о пленении султаном Египта многих христиан, среди которых оказались представители высшего православного духовенства во главе с патриархом Антиохийским, сообщает русская Троицкая летопись. Это обстоятельство заставило вмешаться в конфликт византийского императора Иоанна V. Он отправил к султану посольство, как и положено в византийской дипломатической практике, с богатыми дарами и просьбой об освобождении пленников. Дипломатические усилия византийцев, согласно русской летописи, возымели действие: "Того же лъта (1366 — С.Б.) князь кипрьскый поплъни градъ, нарицаемый Александръю Египетьскую и изби вся ту живущая Срацыны и Басермены, Насавиты и Армены, и Турки, и Фрязы, и Черкасы, и Жиды… слышавъ же по семъ благочестивыи царь царегородскии, нарицаемый Иванъ яко салтанъ египетскш елико зло сътвори глаголемыхъ христианомъ и священникомъ и церковникомъ, и всъмъ епископомъ и митрополитомъ, пачеже и самому патриарху Михаилу Антюхшскому, съжали си о семъ умилосердися зъло, печалуя и промышляя паче же добро творя и помогаа хриспаномъ посла послы своя къ салтану египетскому о миру со многыми дары, онъ же миръ сотворивъ патриарха и митрополиты и прочая епископы отпусти въ свояси, а церкви имъ пакы предасть а взя у нихъ двадцать тысячь рублевъ серебромъ, кромъ иного узорочья и многыхъ даровъ"[354]. Сообщение русской летописи тем ценнее, что другие источники умалчивают о византийском посольстве к султану во время войн Пьера I Лузиньяна.

Тем временем, после того как прошла эйфория от взятия Александрии, перед королем должны были встать многие вопросы. Что дальше? Сирийское побережье? Иерусалим? Крестовый поход ради освобождения Гроба Господнего? Следовательно, крупномасштабная война с мамлюками без всякой реальной помощи извне? Ведь король Кипра не мог не отдавать себе отчет, что его государство втягивается в войну с Египтом один на один.

Едва вернувшись из Александрии, Пьер I начинает готовиться к походу на Бейрут. С неутомимой энергией он принялся снаряжать флот для новой экспедиции. Только противодействие венецианцев, по мнению Махеры, заставило короля отложить поход. Тем временем, король решил развернуть свой флот против турок. Он якобы обратился к адмиралу своего флота со словами, в которых фактически выражено намерение уничтожить турок, причинив им колоссальный ущерб: "Давай, — говорит король, — причиним такой ущерб туркам, который только возможно причинить." И кипрские корабли совершили стремительный рейд вдоль турецкого побережья, разрушили гавань Алайи, но не смогли взять сам город, а затем вернулись в Фамагусту. По всей видимости, поход и не планировался как длительный. Махера подчеркивает, что киприоты "были ограничены во времени." В этом, с его точки зрения, кроется основная причина, не позволившая кипрскому королю завоевать город[355]. На самом же деле, как представляется, Пьеру I было необходимо обезопасить свое государство с Севера, дабы свободнее и увереннее чувствовать себя во время войны с Египтом. Кроме того, отклонение торговых путей в сторону малоазийских портов было также весьма некстати для Кипрского королевства. Но и во время рейда к малоазийским берегам кипрский монарх не оставлял намерения отправиться в Сирию. Приготовления к походу в Сирию не прекращались ни на день. 23 ноября 1366 г. Пьер I направил письмо дожу Венеции Марко Корнаро, в котором сожалел, что венецианцы стремятся сохранить хорошие отношения с султаном, осуждал установление мира с Египтом и напоминал, что торговля с мамлюками запрещена папой. Особенно подчеркивалось, что венецианцы пользуются на Кипре привилегиями и благосклонностью кипрского короля. Тем самым отмечалось, что их благоприятные условия пребывания в Фамагусте есть милость кипрского монарха. Кроме того, Пьер I выдает себя за защитника интересов всех христиан на Востоке. Он говорит: "… чтобы никто не потерпел ущерба в землях султана, мы вышли с оружием"[356].

Обращает на себя внимание тот факт, что вскоре после взятия Александрии Пьер I был готов подписать мир с Египтом. Он даже согласился пойти на некоторые уступки султану и освободить пленников, захваченных им в Александрии. Посредниками в переговорах между Кипром и Каиром выступали все те же венецианцы и каталонцы. Однако после освобождения пленников и отмены экспедиции западноевропейских рыцарей на Восток султан те только отказался заключить мир с королем Кипра, но даже пытался захватить в плен кипрского посла и галеру, доставившую в Александрию "египетских рабов". Не жалея красок, хронисты рисуют султана вероломным, коварным и жестоким. Однако не меньше, чем султана, в срыве договоренностей между Кипром и Египтом обвиняют венецианцев. Это они обманули короля, это они надсмеялись над ним, это они сорвали экспедицию западноевропейских рыцарей, "способную захватить много городов султана". Доверчивый же и благородный