Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

рассматриваемый нами период понимание человеческого тела развивалось, по-прежнему существовали множество болезней, которые не поддавались объяснению и лечению. Самые эффективные лекарства снимали симптомы, а не лечили основную причину, поэтому, хоть больного лихорадкой и можно было успокоить или облегчить его судороги, в конечном счете оставалось лишь надеяться, что организм сам справится с болезнью. Люди ощущали себя беспомощными, наблюдая за страданиями близких, и не стоит удивляться тому, что в попытке найти лечение они были готовы обращаться к колдовству.

Вторым по частоте после поиска медицинской помощи для детей было обращение к ведуну для своего супруга. В этой книге встречается несколько несчастливых браков, но наряду с ними хватало и тех, в которых муж и жена были друг к другу привязаны, нуждались друг в друге. Действительно, смерть одного из супругов могла означать физические сложности для второго. Традиционное разделение труда в Европе сводилось к тому, что женщины вели хозяйство, выполняли домашнюю работу и занимались кустарным производством вроде пивоварения или прядения; мужчинам отводились занятия за пределами дома, например торговля или тяжелое сельское хозяйство. Несмотря на определенные ограничения, разделение имело практические основания. Те приспособления, которые сегодня облегчают нам жизнь и кажутся сами собой разумеющимися, в прошлом просто не существовали. Это может показаться очевидным: во времена до электричества, конечно, не было ни пылесосов, ни стиральных машин. Но представьте и то, что отсутствовала элементарная инфраструктура. К домам не была подведена вода: ее приходилось набирать из близлежащих ручьев, колодцев или озер. Не было возможности в два счета нагреть дом или печь: приходилось разжигать и поддерживать огонь в открытых очагах и готовить на них. Топливо для костров собирали: рубили дрова, выкапывали торф из земли, сушили навоз животных. Пища редко поступала в дом в готовом виде — например, кур, если их не выращивали в собственном хозяйстве, приносили живыми, затем убивали, ощипывали и готовили. До XII века, когда ветряные мельницы наконец-то появились в Северной Европе (к тому моменту такая технология использовалась на Ближнем Востоке уже сотни лет), все зерна, прежде чем превратить их в хлеб, нужно было вручную перемолоть в муку. Даже после того, как мельницы ускорили трудоемкий процесс, все равно следовало добраться до ближайшей, чтобы перемолоть пшеницу или полбу. И не стоит забывать, что злаки сеялись, выращивались и собирались вручную.

Это означает, что в то время одинокому человеку оставалось лишь выживать. Некоторые религиозные люди выбирали уединение, но даже они сводили концы с концами только благодаря милостыне путников и исповедников. Распространенным способом выживания представлялось объединение в хозяйства и семьи. «Женская работа» — кормить, одевать и обслуживать семью — была постоянной и тяжелой, без нее не могли обойтись ни муж, ни престарелые родители, ни дети. Ровно так же была необходима и «мужская работа» — вспашка полей, уход за крупным скотом, строительство и ремонт зданий. Таким образом, потерять супруга или супругу в то время значило почти то же, что потерять руку. Хозяйство, в котором недоставало человека, умеющего прясть или шить, поддерживать огонь, выращивать урожай и животных, рисковало перестать существовать.

Врачи пускают кровь из руки женщины в комнате, заставленной аптечными банками. Картина маслом Эгберта ван Хемскерка

XVII в. Wellcome Collection

Вот почему остается загадкой, любовь или нужда побудили Джона Шоунка в 1585 году обратиться к некоему отцу Парфуту по поводу своей больной жены. Зато известно, что он не пожалел об этом. Парфут имел репутацию человека, который мог исцелить и благословить как домашний скот, так и людей, и, если верить словам Джона, похоже, хорошо справлялся с этим. Хотя Джон и «сожалел о том, что обратился к нему за помощью и отказался от помощи Бога», когда давал показания в архидиаконском суде в Эссексе, его раскаяние было не совсем искренним[99]. Он публично признал, что обратился к Парфуту, чтобы спасти жену, и с гордостью заявил, что сделал бы это снова. Он бы точно так не говорил, если бы совет не принес положительного результата. Тот факт, что спустя семь лет к Парфуту все еще обращались для лечения больного скота, также говорит о том, что он действительно мог помочь.

Стоит обратить внимание на то, что Парфут исцелял как людей, так и животных. Без каких-либо сомнений, животные были так же подвержены болезням, как и люди, и их внезапная смерть, как и смерть члена семьи, могла обернуться катастрофой для хозяйства. Кроме того, люди опасались, что крупный рогатый скот, лошади и даже куры заболеют или станут бесплодными в результате проклятия ведьмы или какого-нибудь другого несчастья. По-видимому, отец Парфут был одним из ведунов, к которым обращались либо за заклинаниями, отводящими порчу, чтобы защитить животных от вреда, либо за исцелением, если они уже страдали. «Исцеление» заколдованных предметов также входило в компетенцию некоторых ведунов. В 1640-х годах к Элизабет Стотард обратилась доярка по поводу заколдованного бидона. Элизабет посоветовала держать при себе во время доения ветку рябины, которая отгонит злых духов. Чтобы подтвердить свои добрые намерения, Элизабет через несколько дней связалась с дояркой и поинтересовалась, как идут дела. Оказалось, что молоко сбивалось так же хорошо, как и раньше, и из него снова получался отличный сыр[100]. Во многих деревнях ведуны оставались главной защитой от колдовства и злых духов, и, несомненно, доярка радовалась, что могла обратиться к Элизабет.

К сожалению, не все, кто заявлял о своих целительных способностях, были честны и действительно успешны. Страх и отчаяние, вызванные тяжелой болезнью одного из членов семьи, делали людей легкой добычей для шарлатанов. Как правило, целители, предлагающие лечебную магию, имели положение в обществе и пользовались репутацией, над которой тщательно работали на протяжении лет. Ведуны могли быть уверены в стабильном доходе от своих навыков, особенно если не завышали цену за услуги; клиенты же знали, к кому обратиться за помощью, и, возможно, даже возвращались к ним за советом, если первоначальное лечение не приносило ожидаемых результатов. Если же маг странствовал, подобное доверие отсутствовало. Такие знахари казались по-своему привлекательными: они могли выдать себя за того, кто много путешествовал, а значит, хранит навыки и знания, недоступные большинству местных лекарей. Если до новых пациентов не доносилось даже слухов о них, то и прошлые неудачи их не пятнали. Более того, они могли исчезнуть, прежде чем люди понимали, что их способы исцеления не работали.

Роджер Клерк, возможно, относился именно к таким ведунам. Он жил в Уандсворте в начале 1380-х годов, и сведения о нем сохранились до наших дней потому, что 13 мая 1382 года он предстал перед судом