Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

уточняется, но известно, что до прибытия лекарей Фердинандо выпил тоник из ревеня и «манны» (смолы из различных деревьев, обладающей слабительным эффектом), сваренный на курином бульоне. Скорее всего, именно ведунья дала ему его. Что бы она ни готовила, врачи не придавали этому значения. Заметив ее, один из них подошел и выбил у нее из рук горшок с травяным отваром, а затем выгнал из комнаты. Уходя, она пообещала продолжать оказывать посильную помощь на расстоянии, хотя, по ее словам, надежды почти не оставалось, ведь он был сильно заколдован. По истечении нескольких дней лекари согласятся с ней, но пока настал их черед попробовать свои средства.

Медицина той эпохи отличалась практически полным отсутствием структур и правил, привычных нам сегодня. Итальянские города одними из первых в Европе попытались регулировать медицинскую практику, создав для этого гильдии, или коллегии, которые занимались подготовкой, экспертизой и лицензированием своих членов. Венецианская коллегия врачей была основана в 1316 году, Флоренция последовала ее примеру в 1392-м. Лондонская коллегия врачей получила свой устав только в 1518 году. Лицензирование и регулирование деятельности врачей носили нерегулярный местный характер: ни одно из этих учреждений не обладало полномочиями за пределами своих городов. Аптекари, занимавшиеся смешиванием и продажей медицинских средств, и цирюльники, отвечавшие за любое внешнее воздействие на тело, от стрижки волос до вырывания зубов и ампутации, имели столь же обрывочную историю регулирования: они формировали региональные гильдии и предлагали обучение подмастерьям. Низкая мотивация в контролировании медицины отражала состояние здравоохранения того времени: по всей форме подготовленные профессиональные врачи, подобные тем, которых вызвал Фердинандо, были редкостью. В Англии XV века насчитывалось всего около шестидесяти врачей, получивших университетское образование, и, хотя ко времени Фердинандо это число возросло до нескольких сотен, их все равно не хватало для обслуживания всего населения. Кроме того, такие врачи, как правило, назначали высокие цены, которые значительно превышали возможности простых людей, поэтому медицина была прерогативой аристократов и зажиточных торговцев. Большинству приходилось полагаться на собственные домашние средства лечения, цирюльников (которые были менее дорогими и престижными, чем врачи), опытных местных жителей и, конечно, ведунов.

Эгберт ван Хемскерк. Интерьер с врачом, ассистентом, старухой и девушкой. Масло

XVII в. Wellcome Collection

На практике разница между лицензированными врачами и нелицензированными знахарями могла показаться незначительной, но главным отличием было знание гуморов. Гуморальная теория и сопутствующие ей понятия, такие как complexio, то есть «темперамент» — горячий, холодный, влажный и сухой, — были невероятно сложны. Эти идеи зародились в древнегреческой медицине, сохранялись в арабоязычном мире на протяжении большей части средневекового периода и только в XI–XII веках попали в Западную Европу, где их перевели на латынь и распространили в рукописных трактатах. Таким образом, чтобы знать о гуморах, требовалось владеть латынью. Вот почему большинство мужчин и почти все женщины не могли прочитать эти тексты, которые к тому же все равно были относительно редкими и дорогостоящими. Хотя к XVI веку многие из тех понятий проникли в просторечие и распространились благодаря дешевой печати, Королевский колледж врачей продолжал проверять практикующих врачей, претендующих на лицензию, задавая вопросы о свойствах различных лекарств. Это объясняет напряжение между врачами и ведуньей в комнате Фердинандо, а также нелепый план лечения, к которому приступили врачи.

Единорог отдыхает в саду (из серии «Гобелены с единорогами»)

Франция, конец XV в. The Metropolitan Museum of Art

Проанализировав симптомы Фердинандо, они пришли к выводу, что болезнь была вызвана, по крайней мере частично, «перееданием» и «сильнейшим расстройством здоровья неистовыми физическими упражнениями»[88]. Вначале они назначили кровопускание, чтобы восстановить баланс гуморов, — эта достаточно распространенная процедура составляла важную часть лечения вплоть до XIX века. По не совсем понятным причинам Фердинандо отверг их рекомендацию, хотя и согласился на клизмы, которые принесли лишь временное облегчение. Затем ему дали порошок безоарового камня и рога единорога — да, вы все верно прочитали — в больших количествах. Безоары — это небольшие камни из непереваренного материала, которые образуются в желудках некоторых животных, чаще всего жвачных. С древности и вплоть до XVII века их считали своего рода панацеей при различных недугах, особенно вызванных ядами. Рог единорога тоже был древнейшим лекарством, первые упоминания которого встречаются у греческого врача Ктесия в V веке до нашей эры. С приходом христианства единороги приобрели религиозное значение, а их рога стали восприниматься как символ единства Христа и Бога Отца. Единорог также ассоциировался с христоподобной невинностью: считалось, что только девственницы могут прикасаться к единорогам или ловить их, потому что эти животные отталкивали все оскверненное. Вот почему рог единорога, который обычно продавали измельченным в порошок, высоко ценился как противоядие или средство от болезни: он очищал тело от любых испорченных материй[89], [90].

К сожалению, ни безоар, ни рог единорога не помогли Фердинандо, и его состояние продолжало ухудшаться. Тогда врачи предложили пациенту съесть немного собственной рвоты, объясняя, что «таким образом можно очистить дно желудка»[91]. Рекомендация основывалась на принципе «подобное лечится подобным», подчиняясь логике «клин клином вышибают». В английском языке говорят: «Собирать шерсть с собаки, которая тебя укусила», и до того, как эта фраза приобрела значение «пить алкоголь, чтобы спастись от похмелья», она служила рекомендацией при заражении бешенством: при укусе зараженной собаки следовало либо проглотить немного ее шерсти, либо использовать ее для приготовления мази для раны, чтобы нейтрализовать попавший туда яд. Однако Фердинандо отказался повиноваться врачам и не стал есть собственную рвоту. Вместо этого ему дали лекарство, заставляющее потеть, а также сделали припарки на живот.

Проведя шесть дней в таком состоянии, Фердинандо потерял способность мочиться. Его живот вздулся, боли усилились, начались приступы, в результате которых он на несколько часов оказался парализованным. Хирург, находившийся у его постели, делал все возможное, чтобы привести в порядок мочевой пузырь, и в конце концов установил катетер, через который попытался вывести мочу. Это ни к чему не привело. К тому моменту врачи уже полностью поверили ведунье, что Фердинандо так ужасно мучается из-за наложенных на него колдовских чар. Пациент тоже в этом не сомневался: он кричал, что врачи «понапрасну тратят время, потому что он точно заколдован». Вспомнилось, что за несколько дней до болезни Фердинандо отказал одной женщине «предоставить жилище рядом с собой, чтобы она могла время от времени открывать ему такие вещи… которые Бог открывал ей для его блага». Он отверг ее предложение как «бесполезную» идею, но кто знает, не было ли это само по себе глупостью: может, болезнь — месть рассерженной женщины или даже самого Бога? В