Наследники или ренегаты. Государство и право «оттепели» 1953-1964 - Павел Владимирович Крашенинников

позволения сказать, акции, как и кровопролитные репрессии, происходившие на заре Советской власти против Церкви, не достигли цели, которую ставил Хрущев, – уничтожения Веры, Русской Православной Церкви и других религиозных организаций.

Репрессии против нелояльных режиму граждан тоже никуда не делись. Карательный аппарат при Никите Сергеевиче исправно функционировал.

После смерти Сталина наблюдалось резкое снижение числа осужденных по политическим статьям, а потом – вновь резкий взлет в 1957 г., когда по статье 58.10 были осуждены 1798 человек, около 1200 человек – в 1958 г. и несколько сотен – в 1959 г. А потом количество политических осужденных вновь стало резко падать, и в 1964 г. их было уже около двух сотен. Этот всплеск был обусловлен венгерскими событиями 1956 г. и реакцией мировой общественности на них. Руководству страны мерещились «происки мирового империализма», и они искали пособников по всей стране. Появилось инструктивное письмо ЦК КПСС от 25 декабря 1956 г., которое дало старт новой репрессивной кампании[247].

Разумеется, массовых арестов уже не происходило, но вероятность провести несколько лет в заключении «за антисоветскую агитацию и пропаганду» у граждан Советского Союза была большой. Достаточно сказать, что к уголовной ответственности по ст. 70 нового УК РСФСР за это преступление с 1959 по 1962 г. были привлечены 1601 человек. А вот с 1971 по 1974 г. – всего лишь 348 человек[248].

После ухода вождя и ликвидации Берии была негласная, но четко соблюдаемая договоренность внутри партийной элиты о недопустимости физического истребления руководящих кадров путем массовых репрессий, а населения – с помощью Большого террора.

Выполнение этой договоренности предполагало снижение беззакония, освящаемого Правом катастроф, и переход к более формализованному в рамках позитивного права осуществлению карательной политики. А именно с помощью законодательных актов – исключить возможности внесудебного преследования, обеспечить более весомые гарантии прав подозреваемых, обвиняемых и подсудимых, установить жесткий контроль государства над правоохранительными структурами. Только тогда граждане могли бы обрести правила безопасного поведения, гарантирующего, что они не попадут под каток массовых репрессий и кампаний террора. При Сталине таких правил не существовало, и возможность стать жертвой террора носила сугубо вероятностный характер.

Снижение градуса произвола породило у Хрущева иллюзию возможности ликвидации нарушений социалистической законности. Наряду с законодательными он предпринимает ряд организационных мер: в 1956 г. власть ликвидировала Министерство юстиции (восстановлено в 1970 г.), в 1960 г. было упразднено союзное Министерство внутренних дел, а его полномочия были переданы в МВД союзных республик (в 1966 г. было создано Министерство охраны общественного порядка), в 1960 г. снесли «рассадник преступности» – Таганскую тюрьму (восстановление невозможно).

§ 2. Судоустройство

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 сентября 1953 г. «Об изменении подсудности военных трибуналов»[249]была существенно сокращена компетенция военных трибуналов. При этом общим судам был передан ряд уголовных дел. Теперь судьи дополнительно стали рассматривать значительную часть дел о преступлениях лиц, состоящих на службе в МВД, транспортных организациях, военизированной охране, и ряде других. У военных трибуналов в компетенции остались только дела о преступлениях, совершенных военнослужащими, и дела о шпионаже.

Некоторые изменения в системе и компетенции (подведомственности) судов имели место и до вступления в силу Основ уголовного судопроизводства, утвержденных Законом СССР от 25 декабря 1958 г. «Об утверждении Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик»[250].

В середине 1953 г. в ВИЮНе, союзном Минюсте и Верховном Совете СССР началась работа по изменению законодательства о судоустройстве и судопроизводстве. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июня 1953 г. «Об объединении линейных судов железнодорожного и водного транспорта, прокуратур железнодорожного и водного транспорта, а также Железнодорожной коллегии и Водно-транспортной коллегии Верховного Суда СССР»[251] линейные водные транспортные суды и линейные суды железнодорожного транспорта были объединены в единые транспортные суды, в компетенцию которых входило рассмотрение дел о преступлениях на транспорте.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 августа 1954 г. «Об образовании президиумов в составе Верховных Судов союзных и автономных республик, краевых, областных судов и судов автономных областей»[252] были созданы президиумы, которые в порядке надзора рассматривали вступившие в законную силу приговоры и решения судов по инициативе соответствующих прокуроров и председателей судов.

В Основах законодательства о судоустройстве Союза ССР, союзных и автономных республик, принятых 25 декабря 1958 г.[253], был заложен основной принцип судопроизводства, в соответствии с которым правосудие в Советском Союзе осуществляется только судом.

Основы устанавливали систему и иерархию судов:

– Верховный Суд СССР;

– Верховные Суды союзных республик;

– Верховные Суды автономных республик, краевые, областные, городские суды, суды автономных областей, суды автономных округов;

– районные (городские) народные суды.

Предусматривались военные трибуналы в Вооруженных Силах СССР и специальные суды с ограниченной компетенцией по сравнению с военным периодом времени.

При этом суды по своей сути относились к правоохранительным органам, и в качестве цели правосудия на первое место ставилась охрана политического строя, и только потом – прав граждан. Подчеркивалась, причем, идеологическая направленность в деятельности судов. «Всей своей деятельностью суд воспитывает граждан СССР в духе преданности Родине и делу коммунизма, в духе точного и неуклонного исполнения советских законов, бережного отношения к социалистической собственности, соблюдения дисциплины труда, честного отношения к государственному и общественному долгу, уважения к правам, чести и достоинству граждан, к правилам социалистического общежития» (ст. 3 Основ).

Все суды образовывались на выборных началах: выбирали, как и на других выборах, из одного кандидата. Судьи и народные заседатели по закону были ответственны перед избирателями или избравшими их органами и отчитывались перед ними, а также могли быть досрочно лишены своих полномочий не иначе как по отзыву избирателей или органа, их избравшего, или же в силу состоявшегося о них приговора суда.

Дела в судах рассматривались коллегиально: в судах первой инстанции – судьей и двумя народными заседателями, в других инстанциях – в судебных коллегиях в составе трех судей.

Кроме того, с 1948 по 1960 г. действовал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 июля 1948 г. «О дисциплинарной ответственности судей»[254], которым предусматривалась ответственность судей за нарушение трудовой дисциплины, упущения в судебной работе вследствие небрежности или недисциплинированности судьи, совершение поступков, недостойных советского судьи.

К судьям применялись такие меры дисциплинарной ответственности, как замечание, выговор, строгий выговор. В тех случаях, когда коллегия по дисциплинарным делам признавала, что судья не соответствует занимаемой должности, она доводила это до сведения министра юстиции СССР или министра юстиции союзной республики для постановки в установленном законом порядке вопроса об отозвании судьи с занимаемой должности[255].

В Основах 1958 г. был заложен принцип коллегиального рассмотрения дела: в судах первой инстанции дело рассматривалось судьей и двумя народными заседателями (такой порядок действовал вплоть