Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке - Оуэн Мэтьюз

Вскоре после свадьбы Анна и Николай отбыли в Петербург. Резанов отсутствовал в столице почти год. Он уезжал из Петербурга курьером, имеющим хорошие связи при Дворе, но небогатым человеком, а вернулся сонаследником одной из крупнейших торговых империй Сибири. Он уже мог не заискивать перед влиятельными людьми.

Резановы поселились в новом доме под номером 24 на фешенебельном Литейном проспекте, неподалеку от Марсова поля4. Как писал Резанов в письмах, он чувствовал себя счастливым. «Годы супружества нашего дали мне вкусить все счастие жизни сей как бы для того, чтобы потерею ее отравить, наконец, остаток дней моих», – писал он после смерти Анны.

В Петербурге Резанов занимался делами компании, завязывал и поддерживал связи, необходимые для поддержки деловых интересов своего тестя. В первую очередь Резанов посетил своего (вероятно, к тому времени уже чисто номинального) работодателя Платона Зубова, которому, без всякого сомнения, были интересны любые планы, способные увеличить его личные доходы. Также Резанов посетил своего давнего друга и покровителя Гавриила Державина. К тому времени Державин был президентом Коммерц-коллегии, то есть, говоря на современном языке, министром торговли, что давало дополнительные надежды на лоббирование интересов компании. Но, увы, в июле 1795 года до Резанова из Иркутска дошли тревожные новости: Григорий Шелихов отравился и тяжело заболел. Жена Резанова (а возможно, и он сам вместе с ней) срочно поехала в Иркутск.

Шелихов промучился три недели и умер. У него «была ужасная боль в животе. Внутри все горело так, что он съедал целые тарелки льда, чтобы унять боль»5, – писал один иркутский знакомый купца. Симптомы, подобные тем, что были у Шелихова, могли возникнуть при тифе, который в России XVIII века встречался повсеместно, однако у этой болезни были и другие симптомы, такие, как красная сыпь на животе, несвойственная тифу. От тифа обычно умирали в считаные дни, а Шелихов промучился целых три недели.

Размышляя о причинах его недуга, отметим, что Шелихов был благотворителем и довольно часто посещал больницы Иркутска, где мог заразиться. Вполне вероятно, что это могла быть сибирская язва. Или же он отравился через непривычные желудку иностранные продукты, которыми угощался.

Но наиболее вероятной кажется версия, связанная с отравлением. У Шелихова было много врагов. Он переманивал у конкурентов самых лучших охотников за пушным зверем, и уже этого было вполне достаточно для того, чтобы ему желали смерти. Кроме того, Шелихова не раз обвиняли в том, что он нечист на руку. За год до его смерти поговаривали, что он присвоил себе в Охотске от двухсот до двух тысяч шкурок пушных животных6, – только за это его могли убить. Мы не знаем, отравили Шелихова или нет, но его смерть лишний раз показала, что любое предприятие в России, сколь бы крепким ни казалось, стоит на зыбкой почве, потому что не обладает защитой со стороны государства.

Шелихов понимал, что умирает, и 30 июня 1795 года продиктовал своей младшей дочери прочувствованное обращение к государыне императрице с просьбой защитить интересы жены и детей:

«Я обращаюсь к вам как к матери и прошу простить меня за то, что беспокою Ваше Величество, но умоляю защитить мою жену и детей. Три дня назад я заболел и очень страдаю. Если я умру, то мои дети останутся сиротами, а жена потеряет мужа. Им будут докучать родственники с требованием предоставить часть моей собственности, которую я заработал тяжелым трудом… Люди, желающие зла моим наследникам, будут прикладывать все усилия для того, чтобы отнять у них все то, что я построил в Сибири и в Восточном море. Учитывая то, что моя жена отправлялась вместе со мной в далекие путешествия, во время которых я и приобрел эту собственность, а также то, что она растила моих детей, занималась домом и всегда пользовалась моим полным доверием, я прошу, чтобы только моя жена вместе с детьми имели право владеть всей накопленной мной собственностью, представляющей собой принадлежащие Американской компании промысловые территории и торговые фактории»7.

Шелихов умер 20 июля 1795 года в возрасте сорока восьми лет. Через восемь дней после его смерти от болезни, никак не связанной с недугом отца, умерла и его девятимесячная дочь Елизавета. В это трагическое для семьи время Наталья была на седьмом месяце беременности. Жадность партнеров Шелихова по бизнесу, происки врагов, предательство друзей и родственников не оставляли ей времени для того, чтобы скорбеть. В семье Шелиховых было шесть дочерей и один сын, Василий, которому едва исполнилось четыре года. В положенное время Наталья родила сына, которого в честь отца назвала Григорием[35]. То есть опереться на детей Наталья не могла.

Сразу после смерти мужа она заявила в иркутском суде о своих правах на всю его торговую империю. На ее руках было завещание, но, как Шелихов и предполагал, конкуренты тут же сделали стойку. Несколько мелких акционеров компании попытались оспорить завещание. Должники отказывались платить по счетам. Пошли слухи о том, что Наталья сама отравила своего мужа. В этой непростой ситуации Шелиховой был нужен человек, который смог бы защитить интересы компании на месте, в Иркутске, а также помочь уладить вопрос о наследстве при содействии императрицы.

После смерти тестя Резанов также оказался в сложном положении. Имея на тот момент достаточно денег в банке, он мог бы разорвать все связи с Иркутском и жить припеваючи в Петербурге. К тому же у него появился «конкурент». Младшую дочь Шелиховых Авдотью в возрасте одиннадцати лет выдали замуж за купца из Нижнего Устюга Михаила Матвеевича Булдакова, который был одним из крупнейших в России торговцев пушниной. В определенном смысле Булдаков был бы более подходящим кандидатом на пост главы империи почившего Шелихова. Булдаков происходил из купеческого сословия, и Наталья, судя по всему, доверяла ему больше, чем столичному аристократу Резанову. Добавим, что Булдаков был не просто человеком умным, а членом-корреспондентом Императорской Академии наук. Однако Резанов принял решение не разрывать связи с семьей Шелихова. Он мечтал о том, что со временем сможет превратить семейный бизнес в предприятие, которое изменит мир. Ничего удивительного, он был предприимчивым человеком, визионером и в хорошем смысле этого слова авантюристом.

В первую очередь надо было добиться, чтобы императрица подтвердила права Натальи и детей Шелихова на наследство. Только так – при вмешательстве высшей власти – можно было избежать затяжного суда в Иркутске. Резанов начал составлять прошение Ее Величеству, попутно заручаясь поддержкой при дворе тех, кто благоволил и ему, и