Мечников. Том 12. Щит мира - Игорь Алмазов

Подалирий. Он был нем. Хотя почему-то мне кажется, что даже имея способность говорить, он бы не стал вступать в эту ссору. Из всех лекарских богов он был самым спокойным. Таким же, как и его избранник Иван Сеченов.

— Вы так и не сказали, в чём суть, — напомнил о своём присутствии я. — Тёмный бог выбрался, но вы толком не знаете, как ему это удалось.

— Выйти за пределы своего мира он не смог, — подметила Гигея. — Но выпустил оттуда достаточно некротики, чтобы нас заразить. И да, Алексей, мы уже пробовали её убрать. Ничего не выходит. Даже наша лекарская магия бессильна.

Поначалу я решил, что Гигея юлит или набивает нам цену. Но как только я попробовал направить свою силу на богов — ничего не изменилось. Эта форма некротики оказалась абсолютно непрошибаемой.

И это не могло не настораживать.

Ведь у меня уже десять лекарских витков! И обратные почти достигли предела. Калечащих витков стало девять сразу после того, как я потрудился над перемещением холерных вибрионов в колбу с будущей вакциной.

Но даже такого могущества не хватает, чтобы воздействовать на некротику, окутавшую богов.

— У этой магии абсолютный иммунитет, — подметил я. — Гигея, ты тоже ничего не можешь сделать?

— Ничего. Впервые в жизни некротика меня игнорирует, — ответила она. — Боюсь, пока жив Тёмный бог, мы продолжим гнить. Нужно найти способ остановить его. В противном случае мы исчезнем из истории.

— Возможно, если ты взойдёшь на пустующий престол, у тебя появятся силы, чтобы оттолкнуть эту дрянь, — пытаясь стряхнуть с себя тёмный некротический мох, произнёс Махаон.

— Глупости, — помотал головой Телесфор. — Вы отрицаете очевидное. Без помощи отца мы никогда не справимся с этим проклятьем. Вот только его больше нет. Мы обречены.

— Ошибаешься. Асклепий жив, — бросил Телесфору я. — Мы с Гигеей предполагаем, что он бродит по нашему миру. Скрывается среди людей. Именно его поисками я сейчас и занят.

— Отец… Жив? — оторопел Телесфор. Махаон и вовсе потерял дар речи. — Тогда шанс всё-таки есть! Нужно привести его сюда. Раз он создал некротику, значит должен знать, как утихомирить этого сумасшедшего бога.

— Уже завтра мы с Владимиром Павловым попробуем проникнуть в старые подвалы Боткиных, — оповестил богов я. — Там есть артефакты, которые помогут определить местонахождение Асклепия. Всё, что нам остаётся — это надеяться на его помощь.

— О-о! — расхохотался Махаон. — Так Павлов ещё не сдался? Даже без моей помощи продолжает бороться? Какой же всё-таки упёртый лекарь! Жаль, правда, что этот болван проспорил тебе наш контракт, Мечников.

— Итак, — решил подытожить я. — Скажу честно, я рад, что вы всё же решили объединиться. На мой взгляд, можно было обойтись без вечных противостояний и сделать это гораздо раньше. Ещё до того, как погибли три ваши сестры. Но теперь уже деваться некуда. Я помогу вам. Но мне нужно знать, сколько у нас осталось времени. Гигея? — я перевёл взгляд на свою богиню. — Когда некротика вас убьёт? Есть хотя бы примерный срок?

— Не хочу тебя расстраивать, Алексей, но нам отведено чуть больше недели. От семи до десяти дней по календарю смертных, — ответила она.

Смертных… Странно, что боги продолжают использовать это определение, когда говорят о человеческом роде. Они и сами смертны. Причём сейчас куда более смертны, чем любой из окружающих меня людей.

Десять дней… Значит, тянуть больше нельзя. Завтра вечером мы с Павловым приступим к делу. Главное — не забывать слова Решетова: в катакомбах Боткиных очень опасно.

Не хотелось бы расстаться с жизнью, оказавшись в какой-нибудь яме с шипами!

— Думаю, я знаю, где находится та лазейка, через которую Тёмный бог проникает в наш мир, — нарушил тишину я. — Эта лазейка — моё тело. Сектанты упоминали, что он хочет выйти к нам, завладев человеком, обладающим десятью лекарскими витками. В последние несколько дней я постоянно получаю угрозы. Они вырезаются прямо на моей руке.

— Получается, ты и сам для нас опасен, — подметил Телесфор.

— Да, поэтому с этого момента я больше не буду выходить с вами на связь, — произнёс я. — Гигея, ты тоже на всякий случай держись от меня подальше. Избегай прямого контакта со мной, пока я сам не попрошу, чтобы ты со мной связалась. И даже если это случится — убедись, что я — Алексей Мечников. Есть риск, что к тому моменту в моём теле будет кто-то другой.

Гигея ничего не ответила, лишь расстроено кивнула. До этого момента мы всегда были на связи. С тех пор, как я дал клятву лекаря, мы никогда не разрывали контакт. Но теперь ситуация обострилась. И если Тёмный бог собирается забраться в это тело…

Что ж, пусть попробует. Нам вдвоём тут будет очень тесно! Он первым же захочет от меня сбежать.

Я закрыл глаза, отключился от обители Гигеи и разорвал связь с богами. Вернулся в реальный мир.

И сразу же понял, что я в кабинете не один. На улице уже стемнело. Когда я связался с богами, в окна бил свет заката. Теперь же комнату заполнена кромешная тьма. Однако мои глаза быстро привыкли к темноте, и я обратил внимание на знакомый силуэт. В кресле около моего рабочего стола расположился Кирилл. Мой старший брат.

— И давно ты здесь сидишь? — спросил я.

— Прости, Алексей. Я должен был убедиться, что ты выберешься оттуда. Не беспокойся. Никто не узнает о твоей тайне. Даже отец, — заявил он.

Он знает. Кирилл каким-то образом умудрился понять, где я только что был. Странно, он ведь не имеет доступа к лекарским богам. Откуда такая догадливость?

— Как ты понял? — я зажёг свет и присел в соседнее кресло — напротив брата.

— Видел таких, как ты. На фронте, — ответил он. — И среди наших, и среди вражеских бойцов встречались эти… Как их там называют? Избранники, да?

— Ты явно что-то путаешь, — замотал головой я. — Всех избранников я знаю лично.

— Я не про лекарей, — махнул рукой Кирилл. — Про стихийников и про других боевых магов. У меня был друг, который общался со своим богом. Поначалу я не верил ему. Думал, что он просто читает молитвы. Оказалось, он и вправду общается с прародителем своей магии.

— Не думал,