Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

государственных корпораций и находящихся в их ведении государственных предприятий и учреждений, видимо, нужно исходить из того, что имущество государственной корпорации является ее собственностью и что права на это имущество она, как юридическое лицо, осуществляет не от имени Российской Федерации (см. п. 3 ст. 125 ГК РФ; п. 7 ст. 6 Закона № 317-ФЗ), а от своего имени.

Но в таком случае приходится констатировать появление нового субъекта права собственности (какой собственности? – Ю. Т.), который вроде бы не вписывается в перечень субъектов, предусмотренных ст. 212–215 ГК РФ. Найти выход из этого тупика, не нарушая конституционных установлений о собственности, далеко не просто. В порядке обсуждения могут быть предложены следующие варианты выхода.

Первый сводится к тому, что перечень субъектов права государственной собственности, который закреплен в п. 1 ст. 214 ГК РФ, не является исчерпывающим, что в законе могут быть предусмотрены и другие субъекты права государственной собственности. К числу таковых и относятся государственные корпорации. В подкрепление этого вывода можно сослаться на то, что не все субъекты государственной собственности, перечисленные в законе, являются государствами. Многие из них относятся к государственным образованиям, а не к государствам (например, Москва и Санкт-Петербург), что не мешает признавать их субъектами права государственной собственности. Почему же в качестве субъектов государственной собственности нельзя рассматривать и государственные корпорации?

Второй вариант зиждется на том, что как Конституция РФ, так и ГК РФ допускают признание в Российской Федерации не только частной, государственной и муниципальной собственности, но и иных форм собственности. В качестве одной из таковых может быть публичная собственность.

Е. Суханов не без оснований сетовал на то, что понятие публичной собственности в нашем законодательстве прямо не закреплено. В постановке этого вопроса Е. Суханову принадлежит несомненный приоритет[71].

В то же время идея Е. Суханова, не вызывая возражений в доктринальном ключе, наталкивается на трудности при ее реализации даже в плане истолкования законодательства, не говоря уже о его желательных усовершенствованиях, поскольку на внесение концептуальных изменений в Конституцию РФ не без оснований наложено табу. Ведь если понятию публичной собственности придать качество легального, то неизбежно возникнет вопрос, как оно соотносится с уже закрепленными в законе такими формами собственности, как государственная и муниципальная, которые тем более охватываются понятием публичной собственности. Эти трудности не возникли бы, если бы в Конституции РФ и ГК РФ было записано: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, публичная и иные формы собственности. К публичной собственности относятся государственная, муниципальная и иные виды собственности».

Пока эти изменения не внесены (а скорее всего, в ближайшей перспективе их и не будет), для конституирования государственной корпорации как субъекта публичной собственности придется прибегнуть к довольно сложной цепочке умозаключений. Она такова. В ст. 213 ГК РФ, в отличие от ст. 214 и 215, собственность граждан и юридических лиц не называется частной, хотя в большинстве случаев она относится к таковой. Наряду с этим коммерческие и некоммерческие организации (кроме государственных и муниципальных предприятий, а также учреждений) являются собственниками имущества, переданного им их учредителями или приобретенного этими юридическими лицами по иным основаниям, причем их собственность к частной expressis verbis не отнесена. А это позволяет признать такую некоммерческую организацию, как государственная корпорация, которая не относится ни к предприятиям, ни к учреждениям, собственником переданного ей или приобретенного ею по другим основаниям имущества. Но только не частным, а публичным собственником.

Отдаю отчет в том, что такой вариант предложен не от хорошей жизни и может вызвать массу нареканий. Надеюсь, что коллеги смогут предложить вариант лучше приведенного.

Наконец, в загашнике остается и третий путь, который в общих чертах уже намечен, а именно: опираясь на ст. 125, п. 3 ст. 214 ГК РФ, а также на соответствующие нормы законов о государственных корпорациях (например, на п. 7 ст. 6 упомянутого Закона № 317-ФЗ), признать, что государственная корпорация наделяется не правом государственной собственности, а лишь полномочиями по осуществлению в установленной сфере деятельности от имени Российской Федерации прав собственника федерального имущества.

Каждый из предложенных путей достаточно уязвим, но это не вина, а беда того, кто взялся за решение столь важных вопросов. Эта беда вызвана неумением законодателя облечь свою подлинную волю в адекватную юридическую форму. Впрочем, давно замечено, что мы обладаем поразительной способностью создавать тупиковые ситуации, но в конечном счете все-таки находить выход из них. Будем надеяться, что найдем выход и на этот раз.

ПАМЯТИ СЕРГЕЯ НИКИТИЧА БРАТУСЯ (1904–1997)[72]

[26] января 1997 г. на 93-м году жизни скончался крупнейший ученый-юрист, патриарх отечественной юриспруденции Сергей Никитич Братусь.

Имя С. Н. Братуся близко и дорого многим поколениям юристов Российской Федерации и зарубежных стран, и в первую очередь стран, входивших некогда в единый Советский Союз, которые учились у него, воспитывались на его трудах, равнялись по нему в своей научно-педагогической и практической деятельности. На протяжении десятилетий С. Н. Братусь служил для всех нас, его учеников, друзей и товарищей, образцом того, каким должен быть ученый, гражданин, общественный деятель в наше непростое, чреватое потрясениями и катаклизмами время. Будучи ученым от Бога, С. Н. Братусь обогатил науку, в первую очередь общую теорию права и цивилистику, многими крупными достижениями, которые навсегда вошли в основной фонд научных знаний, оказали и продолжают оказывать благотворное влияние на законотворчество и правоприменительную практику.

Исключительно весом вклад С. Н. Братуся в подготовку крупных законодательных актов в области конституционного, гражданского, финансового и многих других отраслей законодательства и права. Он стоял у колыбели Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик и принятых в их развитие гражданских кодексов 60-х годов.

С. Н. Братусь достойно представлял отечественную науку как в высших органах государственной власти нашей страны, так и далеко за ее пределами, всегда и во всем оставаясь патриотом-интернационалистом. Ему были одинаково чужды как квасной патриотизм, так и слепое копирование зарубежного опыта. С. Н. Братусь был не только выдающимся ученым, который пользовался уважением и признанием во всем мире, но и крупномасштабной личностью. Впрочем, одно не отделимо от другого. На самых крутых поворотах отечественной истории он сумел сохранить человеческое достоинство, выстоять и выдержать суровые испытания, которые не раз на него обрушивались.

Каждый, кому довелось жить и работать в это бурное, а порой и страшное время, знает, как непросто было оставаться самим собой, сохранить способность творчески мыслить, критически оценивая то, что происходило вокруг, видеть то, что временем закрыто.

Дружба и товарищество связывали С. Н. Братуся с видными учеными. В их числе – А. В. Венедиктов,