Паутина натягивается - Валерия Веденеева

— Что случилось? — спросил я, подходя к ней, стоящей у окна спиной ко мне. — Почему все такие взбудораженные?

Сельма развернулась, надменно вздергивая подбородок, и я с запозданием вспомнил, что особо дружелюбной с другими студентами она не была и скорее всего ничего мне не расскажет.

Но едва ее взгляд упал на меня, высокомерное выражение исчезло. Вместо того на ее лице отразилась настороженность. Потом она улыбнулась — но по натянутости улыбки я бы сказал, что либо делать это она не привыкла, либо ее сильно напрягало мое присутствие.

Причина была в бродящих обо мне слухах? Или в недавней дуэли, в которой я не должен был победить?

Да уж, я надеялся, что все сплетни обо мне постепенно потеряют остроту и сойдут на нет, но вместо того к ним добавились новые.

— Сегодня ночью, — заговорила Сельма, — в императорском дворце раскрыли заговор. Детали пока неизвестны, Северная Канцелярия все засекретила, но говорят, что это как-то связано с демонами. А еще говорят, что только быстрая реакция господина Райхана Сироты спасла нашего монарха.

Демоны пытались убить императора?

Мои брови невольно поползли наверх. Интересно, какой в этом был смысл? Ну умрет он, и что? Что это изменит? Здесь, в столице, проживает его дядя, могущественный маг, который тут же наденет корону. И станет, возможно, куда лучшим правителем, чем его похотливый племянник, разбазаривающий государственную казну на фавориток.

— Но зачем? — вырвалось у меня. — Зачем они хотели его убить?

— Они же демоны, — судя по виду Сельмы, этот вопрос ей в голову не приходил.

— Может, из мести? — предположил я, вспомнив многочисленные покушения на клан аль-Ифрит из-за их участия в убийстве Верховного дана Темного Юга. Естественно, организовано это убийство было с согласия императора.

Возможно, поняв, что с аль-Ифрит, находящимися под прямой защитой Церкви, сейчас ничего сделать не получится, демоны решили взяться за нашего правителя?

— Неизвестно, — отозвалась Сельма с сожалением. — Говорю же, Северная Канцелярия все засекретила. О покушении даже говорить не рекомендуется, но все, конечно, говорят. Знаю только, что из-за случившегося глава Канцелярии посоветовал ректору Академии изменить содержание наших лекций. А если глава Канцелярии что-то советует, сам понимаешь…

— Как именно изменить?

— Вот об этом все и гадают.

* * *

Начало лекции задержалось почти на полчаса, а потом наш профессор появился в сопровождении незнакомого мужчины лет сорока, одетого в обычную одежду, но непривычно коротко постриженного и с той выправкой, которую Кастиан называл «военной».

— Сетас Гоал, — представился он, — старший дознаватель Северной Канцелярии.

По рядам студентов пробежал шепоток, и я заметил, как напряглись спины тех, кто сидел передо мной. Новоприбывший не обратил внимания на тревогу, которую вызвали его слова — должно быть, давно привык к подобной реакции.

— До конца этого семестра я буду вашим лектором, — продолжил он. — Недавно выяснилось, что в вашем учебном плане прискорбно отсутствует демонология. Невозможно воспитать по-настоящему умелых боевых магов только уча их заклинаниям. Вам необходимо досконально знать своих противников, понимать их сильные и слабые стороны. Уметь узнавать их. Думаю, все вы слышали о сегодняшнем покушении? Страшной трагедии едва не случилось как раз из-за того, что императорские гвардейцы, опытные боевые маги, — тут интонация дознавателя изменилась, показывая, что он на самом деле думает об этих «опытных магах», — не узнали проникших в дворец демонов, хотя все признаки были налицо!

Я вскинул руку, и, подождав, пока взгляд дознавателя не остановился на мне, спросил:

— Я прежде полагал, что только служители Пресветлой Хеймы способны определять замаскированных демонов. Это не так?

— Именно такое оправдание пытались дать нам гвардейцы, — губы дознавателя презрительно скривились. — Что ж, если мы говорим о точном и моментальном определении, то тут со светлейшими никто не сравнится. Однако существует множество малых деталей, которые должны вызвать подозрение и потребовать дальнейшего расследования. Странное поведение, слова, жесты, одежда — все, что выделяет, что может послужить поводом задуматься. Даже дерзость, проявляющаяся в мелочах… Вот ты, парень. Как твое имя?

— Рейн аль-Ифрит, признанный бастард клана, — дал я на всякий случай свой полный официальный титул.

— То есть потомок демона ифрита, — дознаватель слегка, не разжимая губ, улыбнулся. — И единственный в этой аудитории, кто не постеснялся задать мне вопрос сразу, едва тот пришел ему в голову. Конечно, чем дальше по родовому древу отстоит демонический предок, тем реже проявляются его черты в потомках, а у полнокровных демонов все качества выражены ярко.

Он замолчал и посмотрел на меня и мою вновь поднятую руку.

— Да?

— А сами демоны знают о том, что могут выдать себя поведением и прочими мелочами?

— Хороший вопрос, — дознаватель кивнул. — Самые старые, опытные и хитрые демоны конечно знают. Обычно это те, которых мы зовем черными иерархами, их число невелико и шанс, что вы столкнетесь с кем-то из них, невелик. Большинство же демонов, которых посылают в наши земли, молоды, неопытны и часто высокомерны. Их выявить куда проще. Возьмем, как пример, многоголового аютту… Кстати, Рейн, раз уж мы так хорошо с тобой беседуем, расскажи, что ты знаешь об этой разновидности демонов?

Я на мгновение задумался, припоминая.

— Анатомия у аютта соответствует человеческой, но сходство лишь внешнее. На самом деле они больше похожи на муравьев или пчел — у них коллективный разум, а размножаются они… эм, делением?

— Нет, откладывают яйца, — поправил меня дознаватель. — Личинки в них, в отличие от муравьиных, с момента кладки связаны между собой на ментальном уровне. Вся кладка является, по сути, единым организмом, и все аютта из нее выглядят одинаково и воспринимают остальных как продолжение себя. Итак, исходя из этой информации, подумай, каким образом чаще всего аютта себя выдают?

Я честно подумал, но в итоге был вынужден пожать плечами.

Дознаватель немного подождал, но когда на его вопрос так никто не ответил, продолжил:

— У аютта роевой разум, у них нет индивидуальности, поэтому нет и понятия «я». Есть только «мы». Когда аютта говорит о себе, то всегда во множественном числе. Человек, услышавший это, может решить, что аютта имеет в виду какую-то группу, к которой относится, либо воспринять его речь как безобидную странность. Но на самом деле это одна из тех мелочей, которая поможет выявить замаскированного демона даже таким начинающим