Древний Египет - Борис Александрович Тураев

в многочисленных дошедших до нас памятниках «послушателями зова (послушными призыву) в Месте Правды», которые веровали, что только праведность открывает доступ к блаженному бессмертию. Многие их молитвы напоминают по тону и фразеологии библейские псалмы и являются редкими ценными памятниками личной религии, теплого, интимного отношения к божеству.

IV. Закат египетской культуры

Фивы окончили свою мировую роль и выродились в уродливую теократию. Египет, и раньше переживавший и социальные революции, и иноземные погромы, и династические перевороты, и распадения с ослаблением центральной власти и феодализацией, теперь, пройдя блестящую пору своей истории, представлял развалины государственности — страна распалась на мелкие княжества, частью военного, частью жреческого происхождения, и сделалась предметом завоевательных стремлений и с юга, со стороны царей единоверного и единокультурного эфиопского царства Напаты, и с севера, со стороны всепоглощающей Ассирии. И для тех, и для других владение Египтом было важно и по политическим, и по экономическим соображениям; для эфиопских царей оно было ценно и по религиозным причинам — Египет был уделом Амона, их государственного бога. Ряд походов их (Пианхи, Шабаки, Тахарки, Танутамона) дал Египту «эфиопскую» XXV династию, которая пыталась удержаться против Ассирии, поддерживая сиро-палестинские царства в борьбе с ней.

Борьба эта оказалась им непосильной, тем более что, безусловно, на их стороне и в самом Египте была только Фиваида до Гермополя; север, руководимый энергичными владетелями Саиса, был на пути к возрождению внутренними силами национального единства и для этой цели не останавливался ни перед какими средствами, до подчинения Ассирии включительно. Саис выдвинул яркие фигуры Тефнахта, Бакенренефа (у греков Бокхорис, о мудрости которого ходили рассказы, отразившиеся на помпеянских росписях), Нехо I, Псамметиха I. Последним пришлось вести опасную политику, лавируя между Тахаркой эфиопским и грозными завоевателями Асархадцоном и Ашшурбанапалом. В 671 г. до Р. X. Асархаддон подчинил северный Египет и поставил в Зенджирли победный памятник, на котором изобразил у своих ног на веревке Тахарку, царя Куша, и его союзника Баала, царя Тира, а себя наименовал царем Муцура (евр. Мицраим — Нижний Египет), Патурису (египет. имя Верхнего Египта, собственно юг) и Куша (Напатское царство). Через два года наступление Тахарки вызвало новый поход Асархаддона, который на этот раз дошел до Фив. Тахарка бежал в Напату, где скоро умер; его преемнику Танутамону пришлось бороться с Ашшурбанапалом, который в 661 г. выслал против него войско, заставившее бежать его и из Мемфиса, и из Фив. Последние были страшно опустошены; много памятников египетского искусства было отправлено в Ниневию. Известный нам Монтуемхат фиванский впоследствии с гордостью говорил о реставрации им поруганных святынь во время «божьего наказания», когда «страна была повержена». К счастью для Египта, через несколько лет против Ашшур-банапала восстал его брат Шамашшумукин, царствовавший в Вавилоне и привлекший на свою сторону значительную часть Передней Азии. Хотя война закончилась в 647 г. разгромом восставших, но она потребовала от Ассирии такого напряжения сил, которое подготовило ее скорую катастрофу и, конечно, сделала невозможным удерживать Египет в повиновении. В 652 г. Псамметих, заключив союз с Лидией и призвав на свою службу карийских и ионийских наемников, освобождает страну от иноземного владычества и довершает дело своих саисских предков, объединив Египет под властью своей XXVI династии.

Начался новый период египетской истории, период последнего блеска, называемый в науке временем реставрации, или возрождения. Задачи новой династии были обширны и разнообразны: она должна была возродить распавшееся и разоренное государство, вернуть ему внешнюю безопасность и внутреннее благосостояние, восстановить его военную мощь, поддерживать на надлежащей высоте культуру. Несмотря на чрезвычайные трудности, на глубокий упадок страны и дряхлость народа, задачи эти в значительной степени удалось осуществить. Опять появляется цельный Египет, способный играть активную роль в политике. Псамметих положил конец существованию мелких городских княжеств; на место их наследственных правителей были им назначены преданные чиновники, получившие старые титулы номархов Древнего и Среднего царства. Страна была снова разделена на административные единицы, воспроизводившие большей частью древние номы, но иногда, особенно в Дельте, уже представлявшие новую схему, удержавшуюся до римского времени. Оазы Ливийской пустыни, по-видимому, сохранили своих князей. Фивы продолжали быть теократической областью, во главе которой стояла жрица с царским титулом, именуемая «супругой бога» или «рукой бога»; царю приходилось для своего признания в Фивах или вступать с ней в брак, хотя бы фиктивный, или добиваться удочерения своей дочери этой царственной жрицей.

Таким образом, внутреннее единство государства было достигнуто. Псамметих и его преемники прилагали усилия и для восстановления его в прежних границах времен империи. И Сирия, и Нубия были предметами их завоевательных стремлений. Но времена были не те. В Нубии они встретили отпор со стороны напатских царей, хотя Псамметих II доходил до второго катаракта и на колоссах абу-симбельского храма его наемники различных национальностей увековечили себя надписями. В Азии место разрушенной Ассирии занял халдейский Вавилон с великими Набопаласаром и Навуходоносором II; кроме того, движение скифов и других родственных племен докатилось до границ Палестины. Псамметих I, Нехо, Псамметих II и Априй имели только временные успехи в Сирии, Финикии и даже на Кипре; борьба с Навуходоносором была непосильна — египтяне были вытеснены из Азии, по некоторым данным можно заключать, что вавилонский царь даже вторгся в Египет. Но покорить ему его все же не удалось, фараоны Априй и Амасис располагали на Средиземном море флотом и некоторое время владели Кипром и сохранили верховенство над финикийским берегом. К этому времени относится обильное проникновение в Сирию и Финикию произведений египетского искусства, оказавших сильное влияние на местные изделия, и ранее находившиеся под перекрещивающимися воздействиями двух великих культур.

Но взаимодействие культур и народностей происходило вообще в эту эпоху, когда уже начинал чувствоваться грядущий эллинизм и греческий элемент стал проникать в страны классического Востока. Греки были давно и в Малой Азии, и на Кипре; лидийские цари были первыми филэллинами в истории; Кипр у ассириян получил имя «Острова ионян». Греческие наемники были и у вавилонских царей, и у египетских фараонов; последние привлекали на свою службу и финикийских моряков, а в филэллинстве не уступали лидийцам. Они не останавливались даже перед оплатой услуг иноземцев из храмовых доходов, когда разоренная страна была не в состоянии без этого источника содержать их и когда даже такие грандиозные предприятия для поднятия торгового значения страны, как прорытие канала к Чермному морю или объезд вокруг Африки при Нехо для самостоятельного, помимо греков, проникновения в западную часть Средиземного моря, или не были доведены до конца, или оказались безрезультатны. Иноземцы устроились на египетской почве удобно: